Дэвид Годман - Преображающие встречи с Раманой Махарши

Бхагаван улыбнулся и отметил: «Разве я когда-нибудь просил о каком-то лечении? Это вы хотели для меня того и сего, так что вам решать. Если бы меня спросили, то я бы сказал, как и говорил всегда с самого начала, что не нужно никакого лечения. Пусть все идет своим чередом».

Все доктора, заботившиеся о нем, были поражены его сверхчеловеческим безразличием к боли и абсолютной беззаботностью даже во время и после операций. Бхагаван воспринимал все легко и всегда сохранял чувство юмора. Его брошенные вскользь замечания часто смешили докторов и дежурных, несмотря на их беспокойство.

Спустя несколько часов после тяжелой операции в августе 1949 года, Бхагаван решил дать даршан многочисленным преданным, которые с тревогой ожидали рядом с медпунктом ашрама, хотя ему было предписано не выходить наружу. Он был безмятежен, как всегда, и даже время от времени улыбался. На следующий день в полдень, как только доктора уехали, он вернулся в холл, где обычно сидел, сказав, что не должен занимать медпункт и причинять беспокойство пациентам, которые должны ходить туда на лечение. Доктора и преданные, которые видели его, поразились его спокойному выражению и милостивой улыбке даже после четвертой операции. На его лице не было никаких признаков страдания.

Семьдесят первый день рождения Бхагавана праздновался в его присутствии 5 января 1950 года. Бхагаван сидел много часов, утром и вечером, среди своих преданных. Он прочел множество гимнов, недавно сложенных его последователями, и послушал их исполнение. Пришел слон из храма Аруначалешвары и некоторое время стоял перед ним. Поклонившись Бхагавану, он попрощался с ним, коснувшись его ног своим хоботом. Рани (королева), приехавшая из Северной Индии чтобы выразить почтение Бхагавану, сняла эту сцену на кинопленку. Атмосфера была полна радости, и празднества закончились поклоном преданных их Учителю после ведических песнопений.

Многие месяцы в ашраме и вокруг него продолжались пение гимнов и молитвы о выздоровлении Бхагавана. Когда Бхагавана однажды спросили об их эффективности, он заметил с улыбкой: «Конечно, желательно быть занятым хорошими действиями. Пусть продолжают».

Когда приверженцы молили Бхагавана, чтобы тот поправил свое здоровье собственным могущественным желанием, он ответил: «Все будет в порядке в свое время». И затем спросил их: «Кто тут есть, чтобы пожелать этого?»

Он не мог чего-либо желать, потеряв чувство отдельной индивидуальности во Вселенском сознании.

Бхагаван придерживался своего обычного распорядка дня, пока оказалось физически невозможным продолжать это. Он принимал утреннюю ванну за час до восхода солнца, садился ради даршана в определенные часы, утром и вечером, читал корреспонденцию ашрама и заведовал печатью его публикаций, часто внося свои предложения. Всему он уделял внимание, кроме своего слабого здоровья.

Больше чем за год до его маханирваны Бхагаван перевел на тамильский язык шлоку из «Шримад Бхагаватам» [105]:

«Пусть тело, результат плодоносящей кармы, отдыхает или движется, живет или умирает; мудрец, реализовавший Атман, не осознает тело, как пьяный не осознает свою одежду».

В конце 1949 года Бхагаван выбрал для разъяснения стих из «Йога Васиштхи»:

« Джняни, обнаруживший, что он есть бесформенное чистое сознание, остается незатронутым, даже если его тело рассекают мечом. Сахарный леденец не теряет свою сладость, даже когда его ломают или крошат».

Как-то в один из последних месяцев Бхагаван спросил обеспокоенного помощника: «Когда мы съели обед, мы оставляем тарелку из листьев, с которой его ели?»

В другом случае он сказал тому же самому человеку, что джняни радуется, когда смерть освобождает его от тела, так же как радуется слуга, когда снимает с себя ношу, доставив ее на место.

В один из своих последних дней Бхагаван с состраданием утешал одного преданного, говоря: «Они принимают это тело за Бхагавана и приписывают ему страдания. Как жаль! Они в отчаянии оттого, что Бхагаван собирается оставить их и уйти. Куда он может уйти и как?» Когда один из помощников вошел в его комнату, Бхагаван приветствовал его улыбкой и спросил: «Ты знаешь, что такое мокша (освобождение)?» Помощник смотрел на Учителя в восприимчивом молчании, и Бхагаван продолжил: «Избавление от несуществующего горя и достижение блаженства, которое является единственным существованием – вот определение мокши !»