Admin - i 1cdedbafc07995a6

Едва мы углубляемся в поле, как мне становится не по себе. На огромном открытом пространстве я чувствую себя особенно беззащитно. Меня одолевает иррациональное желание остановиться, припасть к земле, затаиться и лежать, не шевелясь, пока опасность не минует. Так чувствует себя муравей на человеческой ладони -- лихорадочно пытается найти убежище. Отверстие, трещину, складку - любой изъян. Но ровная поверхность не подразумевает изъянов. Она оголяет, обезоруживает. И ты знаешь, что в любую секунду с неба может спуститься перст, который раздавит тебя одним касанием. Ты знаешь, но все равно ждешь его с ужасом и смирением, не смея поднять головы.

Первые полкилометра бежим довольно упруго, потом переходим на легкую трусцу. Силы покидают слишком быстро -- сказывается общее переутомление.

Я стараюсь как можно чаще смотреть по сторонам, но толку от этого чуть. Безбрежный бурый океан сливается с низким ржавым небом, так что невозможно определить, где верх, а где низ. Заливающий глаза пот и тряска только ухудшают видимость, все плывет и раздваивается. Но я, по крайней мере, могу различить направление. По левую руку тянется приземистая уродливая поросль, за которой поблескивает мокрый асфальт автобана. Постепенно мы удаляемся от Малиновского, строго придерживаясь выбранного курса. Промзона вырисовывается в манящем отдаленье. Это - самая западная точка города, когда мы достигнем ее, автобан окончательно исчезнет из поля зрения.

Некоторое время Михась пытается следить за передвижением стада через бинокль, но вскоре бросает эту затею. На бегу все равно ничего не разглядишь, а вот потерять равновесие проще простого. Даже без бинокля головой особо не повертишь - местность ухабистая, приходится постоянно смотреть под ноги. Нам остается полагаться только на периферическое зрение.

Мы ожидаем атаки справа - оттуда, где расположилось стадо и откуда по нашу душу могут явиться фуражиры, поэтом движение слева замечаем не сразу. А когда замечаем, уже слишком поздно.

Первые люди, ломая и перешагивая придорожные кустарники, выбегают на поле. За ними на автобане еще фигуры, по меньшей мере, несколько десятков.

-- Стойте! - кричит Арт, вскидывая ружье.

Мы останавливаемся, натыкаясь друг на друга и тяжело отдуваясь. Создается толчея; мне в спину врезается Ева, сбоку поджимает Витос, сражающийся с тесемками рюкзака, в которых запутался приклад арбалета. Ощущаю сзади рывок, звук лопнувшей тесемки на джинсах - это Лилит сдернула с меня мачете. Саша, визжа от страха, падает на колени, утыкается лбом в землю и зажимает ладонями уши, точно эта страусиная тактика может как-то помочь. Михась и Ваня тоже на земле - каким образом они там оказались для меня загадка. Впрочем, оба быстро встают. Михась пытается освободиться от рюкзака, но Женя хватает его за плечо:

-- Надо бежать дальше! Нельзя останавливаться!

Поздно. Наш маленький отряд ощетинился ружейными дулами и остриями ножей, готовясь принять бой.

На поле уже человек двадцать. Мужчины, женщины, дети. "Прокаженные" мечутся из стороны в сторону, не зная, куда податься. Когда они заметят нас, проблема поиска направления отпадет сама собой.

Трясущимися руками беру на прицел одного, потом другого.

Что-то не так... с этими тварями явно что-то не так...

-- БЕЖИМ ДАЛЬШЕ! - вопит, что есть мочи, Женя. - ОНИ НАС НЕ ТРОНУТ!

18:20

До меня вдруг доходит, что неладно с людьми, появившимися на поле. Они одеты. Все они носят одежду. Это выжившие -- такие же, как мы. Гражданское население, не успевшее к эвакуации. Беженцы, покинувшие обреченный город, которому суждено стать городом-призраком, сотворенным в результате самой масштабной техногенной катастрофы в истории человечества. И, может статься, самой последней.

Беженцы тоже замечают нас. Затравленные перепуганные взгляды блуждают по дулам ружей, направленных на них, по лицам людей, направляющих их. Соотнеся одно с другим, они понимают, что здесь помощи не дождутся, и устремляются дальше в поле - навстречу неизвестности и фуражирам-одиночкам,

Отдышавшись чуток, возобновляем путь. Со стороны автобана прибывают все новые беженцы -- группами, целыми семьями. Оборванные, грязные, с пожитками в сумках, с примитивным оружием - в основном садовым и кухонным инвентарем. Кто-то бежит нам наперерез, кто-то сопровождает на безопасном расстоянии. Не обращая на них внимания, продолжаем путь.

Однако вскоре делать это становится все труднее. Постепенно наша группа оказывается в самом центре многолюдной толпы. Со всех сторон нас окружают пропитанные страхом и застарелым потом тела, являющиеся одновременно и живым щитом, и приманкой. Сначала нам приходится сбавить скорость, потом и вовсе перейти на шаг.