Admin - i fb127fa68ca722d5

На шестой день после обморока Дейни встала, открыла шкафчик с немудреной одеждой и принялась жадно примерять скромные платья. Она вертелась перед тусклым зеркалом, дивясь своей тонкой талии, ощупывая крепкую юную грудь, вытягивая стройные ноги, красивые даже в шерстяных чулках. Она заснула, блаженно улыбаясь. На седьмой день девушка оделась и, не обращая внимания на протесты хозяйки, вышла на улицу. Она нашла в бархатном кошеле у кровати несколько золотых монет. В одежной лавке шустрая швея сняла с нее мерки, удивляясь слегка вульгарному, но с претензией на роскошь вкусу бедно одетой ораты. Дейни подошла к изящному особнячку на набережной. Молодой слуга открыл ей дверь, в прихожей ее с улыбкой приветствовал смуглый красавец, высокий, с пикантными татуировками на лице, холеными полосками усов и бородки.

Ї Рад видеть вас в прекрасном здравии, госпожа Мара. Вы чудесно выглядите. Я пошлю за вашими вещами на съемную квартиру, там вам больше нечего делать. Документы будут готовы примерно через семиднев, когда вы полностью освоитесь в новом теле, Ї сказал красавчик, внимательно оглядывая гостью.

Ї Господин...Тормант, Ї вспомнила новообращенная госпожа Мара, Ї а как же я...в смысле...мое...прежнее тело?

Ї Не беспокойтесь, Ї жрец взял девушку за руку и провел в изящно обставленную гостиную. Ї Не стоит сожалеть о том, что больше не пригодится.

Глава 10. Боги, пленсы, блохи

431 год от Подписания Хартии (сезон зимы).

Сегред.

Сегред учился метать нож так, чтобы тот летел прямо, без оборота, и чтобы работали не мышцы, а сухожилия. Не получалось, тело не слушалось, не давало нужную волну, и импульс силы не передавался ножу. Охотник нервничал, от того получалось еще хуже. Досадуя, он продолжал дырявить деревянную чурку, прибитую к столбу.

Он прождал сагиню почти всю первую четверть Тихоступа. Джерра уехала, как всегда, не предупредив никого в поселке. Обычно это охотника не тревожило, но теперь Сегред не понимал, почему без наставницы не может вернуть себе душевное равновесие. На тварей он охотился уже почти три года, да и за все семидневы, что миновали с момента странной встречи, черный пес с Коровьего Ряда так и не пришел по его душу. Значит, не выследил - может, потерял запах ближе к людскому жилью, а может, сказал правду и действительно ушел прочь. Сегред не знал, то ли гордиться тем, что не поддался на уговоры бестии, не испугался, раскусил хитрый замысел, то ли бежать назад в горы Коровьего ряда искать "преображенного". Ему казалось, что только сагиня сможет развеять его беспокойство, убедить, что сделал он все так, как надо.

И вот она вернулась, уставшая, задумчивая, мыслями витает так далеко, что охотника почти не слушает. Сегред ждал, пока Джерра придет в себя после путешествия, маялся душой, отвлекаясь лишь ежедневной работой и тренировками. Было тяжело облечь в слова рвущие душу переживания. Он начал было издалека разговор с сагиней, но Джерра, с трудом сосредотачиваясь на разговоре с охотником, рассеянно спросила за поздним ужином:

Ї Пленс? Говорил с тобой? Почему не убил его? Испугался?

Сегред вскинулся было отстаивать свою храбрость, но потом задумался, и впрямь, почему. Эх, нужно было поднапрячься и сразу убить бестию, не дать себя заболтать. Джерра, как и другие саги, у которых теперь учился охотник, никогда раньше не встречала говорящих тварей, некому было раньше рассказать истребителю, как страшно, потусторонне звучат в голове произнесенные разумом чудовища слова, как складно "преображенный" говорил о том, чего знать ему, вроде как, не подобало.

Ї Большая собака? Просто пес? Ї удивлялась Джерра, добавляя охотнику угрызений совести. Ї Бесовики оставили "преображенного" неизмененным?

"Чего же ты тогда испугался?" Ї мысленно договаривал за наставницу Сегред. Объяснить сагине, почему оставил в живых ужасную, опасную для людей, которых он обязался защищать своим даром, тварь, охотник не мог. Но он напрасно винил Джерру в бесчувственности. На следующий день после возвращения, наставница в ночь ушла медитировать в Пятихрамье и вернулась с посветлевшим, осмысленным взглядом. Все утро она пела песни у очага в его доме. Сегред в ожидании трапезы ушел на двор - тренироваться в метании ножа.

Снег уже укрепился на земле, украсив, облагородив поселок, с его старыми домами и деревянной мостовой, с которой приходилось поутру сгребать сугробчики. Люди в Даринницах уже готовились к наступлению нового года - празднику разлома сезона между двумя четвертями Тихоступа. Детвора подыскивала в лесу пышные ели и сосны, с которых можно было, без ущерба для дерева, срезать вечнозеленые ветви, чтобы принести их домой и восхвалить бессмертный человеческий Дух. Хозяйки еловыми вениками и дымящимися пряными палочками изгоняли из застоявшихся углов жилых и хозяйственных построек ужившуюся там мелкую нечисть: тхуутов и пишей, а несколько переселившихся из поруганных бесовиками храмов сагов торопились перевезти до праздников свои семьи.