Bill Browder - Red Notice (Russian Edition).

Однако я был настроен на успех. Приступив к поискам, я вспомнил, что один мой сокурсник по Стэнфорду издает журнал о нефтегазовой отрасли, — возможно, у него найдется что-нибудь о «Сиданко». Я позвонил, но тот вместо информации о компании начал предлагать мне платную подписку на журнал.

— Всего каких-то десять тысяч долларов! — задорно уговаривал он.

Подписка меня совершенно не интересовала.

— Это не заложено в бюджет, — отнекивался я.

— А, Билл, — рассмеялся он, — так и быть: как сокурсник сокурснику я тебе пришлю старые выпуски бесплатно.

— Отлично! Большое спасибо.

Затем я занялся стопкой визиток на столе. Будь я инвестиционным банкиром в Лондоне, моя визитница ломилась бы от множества тисненых карточек на дорогой бумаге. Здесь же, в России, коллекция визиток выглядела куда скромнее: одни картонные, другие на цветной бумаге самых нелепых оттенков, третьи вообще напоминали распечатку на домашнем принтере. Две визитки склеились из-за дешевых чернил. Красота красотой, но других визиток у меня не было, и я стал внимательно перебирать все.

Разлепив склеенные визитки, я наткнулся на телефон человека, которого знавал прежде: Дмитрий Северов, консультант одной российской инвестиционной компании. Я познакомился с Дмитрием, когда работал на «Саломон Бразерс», и сейчас вспомнил, что он консультировал российские нефтяные компании по вопросам банковского кредитования. Он наверняка знает что-нибудь о «Сиданко». Я снял трубку, набрал его офис и предложил встретиться. Он охотно согласился.

Офис Дмитрия располагался в многоквартирном жилом доме на тихой улочке недалеко от Кремля, в одном из самых престижных районов города. В будке у входа скучал охранник в черной форме и курил сигарету. Не будь шлёпок на ногах, он вполне сходил бы за спецназовца. Не глядя он махнул в сторону лифта.

Я достал бумажку с адресом, который записала Светлана, и нахмурился. Офис Дмитрия находился на «четвертом этаже с половиной» — я и понятия не имел, что такое возможно. То ли мне надо теперь доехать на лифте до четвертого этажа и подняться пешком наверх, то ли спускаться с пятого?

Мимо прошел, задев меня, какой-то мужчина и вызвал лифт. Лифт двигался очень медленно и был ужасно узким, как телефонная будка. Мне пришлось втиснуться в него вместе с мужчиной, чтобы не ждать еще минут десять. Он нажал на кнопку четвертого этажа и подозрительно уставился на меня. Я потупился и стоял молча.

Выйдя из лифта, мы направились в противоположные стороны. Я поднялся на половину лестничного пролета, обходя окурки. Полная немолодая женщина впустила меня в квартиру. Должно быть, мама или секретарь Дмитрия. Сказав, что Дмитрий обедает, она провела меня на кухню.

— Садитесь, садитесь! — пригласил Дмитрий, отодвигая корзинку с черным хлебом и банку с сахаром. Я сел на хлипкий пластмассовый стул напротив и старался не замечать, как он макает хлеб в суп. — Чем могу помочь? — спросил он прихлебывая.

— Я занимаюсь исследованием нефтяных компаний.

— Хорошо! Вы обратились по адресу.

— Вы можете что-нибудь рассказать о «Сиданко»?

— Конечно. Я все знаю о «Сиданко». — Он поднялся, вышел и тут же вернулся с большой таблицей. — Что вы хотите узнать?

— Для начала — каковы их запасы.

Мы вместе просмотрели данные, и Дмитрий ткнул пальцем в один столбец. По имевшимся у него сведениям, запасы нефти «Сиданко» составляли шесть миллиардов баррелей. Умножив цену четырех процентов акций на двадцать пять, я получил стоимость всей компании — девятьсот пятнадцать миллионов долларов. Я разделил эту сумму на количество баррелей нефтезапасов, и получалось, что стоимость акций «Сиданко» на бирже была эквивалентна пятнадцати центам за баррель. Это была нелепая цена, потому что в то время рыночная стоимость одного барреля нефти составляла двадцать долларов.

Я нахмурился: что-то тут не так. Если цифры верны, пусть даже приблизительно, то компания стоит фантастически дешево.

— Невероятно... — пробормотал я себе под нос.

Я поблагодарил Дмитрия и ушел. Вернувшись в офис, я попросил Клайва провести оценку стоимости «ЛУКОЙЛа», самой известной российской нефтяной компании. Пообщавшись с брокером, Клайв передал мне расчеты. Я несколько секунд стоял, уставившись на цифры.

— Этого не может быть.

— Но такие цифры мне дал брокер, — ответил он, оправдываясь.

Акции «ЛУКОЙЛа» в перерасчете на баррель нефтезапасов стоили в шесть раз дороже акций «Сиданко», хотя компании были одного уровня — это мне казалось невероятным.