Bill Browder - Red Notice (Russian Edition).

В тот день у меня состоялось еще несколько встреч, но все они прошли как в тумане — ни одна не дала конкретных результатов. Я только и думал о том, чтобы поскорее вернуться домой в Лондон.

Оставалась последняя встреча перед отъездом из Вашингтона — с Кайлом Паркером из Хельсинкской комиссии США. Именно он решил не включать вопрос о Сергее в подборку материалов для президента Обамы, когда Сергей был еще жив, поэтому на теплый прием я не рассчитывал. Я пошел на эту встречу только потому, что Джонатан Вайнер подчеркивал ее важность, когда мы обсуждали план действий в Вашингтоне.

Кайл Паркер запомнился мне как человек лет за тридцать, с бездонными глазами, в которых, несмотря на молодой возраст, будто отразилась вся печаль мира. Он великолепно владел русским языком и хорошо разбирался во всем, что происходит в России. Он с равным успехом мог бы работать не в малоизвестном правительственном комитете по правам человека, а где-нибудь на престижной должности в ЦРУ.

Я добрался до офисного здания «Форд-хаус» на улице Ди-стрит, всего в квартале от железнодорожных путей и автомагистрали. Это унылое серое строение без признаков архитектурной мысли на фасаде находилось далеко от центра Капитолийского холма. Пожалуй, худшей недвижимости у правительства не было. Заходя внутрь, я подумал, что именно сюда выселяют все вспомогательные структуры конгресса, которые не входят во властный круг.

Кайл Паркер встретил меня у проходной службы безопасности и провел в переговорную комнату — там было прохладно, а на книжных полках располагалась коллекция всяких памятных вещей и сувениров из СССР. Он сел во главе стола, и на какое-то время в комнате воцарилась неловкая тишина. Я сделал было вдох, чтобы нарушить ее, но Паркер опередил меня:

— Билл, должен вам сказать — я глубоко сожалею о том, что в прошлом году мы не приложили больше усилий, чтобы помочь Сергею. Не могу даже выразить, как часто я думаю об этом с тех пор, как его не стало.

Я не ожидал услышать от него такие слова, и мне потребовалось какое-то время, чтобы собраться с мыслями и сказать:

— Мы пытались, Кайл.

И вдруг он произнес фразу, которая настолько противоречила всем канонам официального Вашингтона, что я до сих пор не могу в это поверить:

— Когда после смерти Сергея вы опубликовали материал его памяти, я ехал в метро и перечитывал его снова и снова. Я был раздавлен горем. Ведь всего за четыре месяца до этого вы приезжали сюда и просили о помощи. Я разрыдался прямо там, в метро. Дома я прочел статью жене, и она тоже расплакалась. Это убийство — одна из самых больших трагедий, с которыми мне пришлось столкнуться с начала работы здесь.

Я был ошеломлен — никогда не слышал, чтобы американский чиновник говорил настолько по-человечески и с таким чувством.

— Кайл, не знаю, что и сказать. Для меня это тоже стало ужасным потрясением. По утрам меня поднимает только одна мысль — что в течение дня я могу что-то сделать, чтобы те, кто совершил это против Сергея, предстали перед законом.

— Я знаю. И помогу вам.

Я глубоко вздохнул. Этот Кайл Паркер отличался от всех, с кем мне приходилось встречаться в Вашингтоне.

Я хотел рассказать ему о встрече в Госдепартаменте, но не успел: он уже сам искал решение.

— Билл, я хочу составить список всех причастных к незаконному аресту, пыткам и гибели Сергея. Не только Кузнецова с Карповым и других сотрудников из МВД, но и врачей, которые игнорировали обращения о помощи, судей, которые проштамповали решения о содержании Сергея под стражей, налоговиков, которые украли деньги у сограждан. Всех, кто имел прямое касательство к убийству Сергея.

— Это несложно, Кайл. У нас есть эта информация и подтверждающие документы. Но что вы думаете делать?

— Я вам скажу: организую поездку в Москву представителей конгресса для изучения фактов, и посольство США обзвонит всех по этому списку, чтобы устроить встречи, на которых будет идти речь о деле Магнитского. Не думаю, что многие согласятся, но российское правительство наверняка сильно встревожится тем, что Америка обратила такое пристальное внимание на смерть Магнитского.

— Мысль хорошая, хотя я вижу множество причин, почему это не сработает. Однако такой список можно задействовать иным способом.

— Слушаю вас.

Я рассказал ему о своей встрече с Джонатаном Вайнером, об указе номер 7750 и о визите к Кайлу Скотту в Госдепартамент. Пока я говорил, Кайл Паркер делал записи.