Гай Стэндинг - Прекариат - новый опасный класс

Если посмотреть на мир шире, то большинство резидентов – это разного рода мигранты, и о них мы поговорим позже. Однако еще одна категория стоит особняком – широкий слой криминализованных лиц, осужденных. В эпоху глобализации резко возросло количество деяний, считающихся преступными. Людей, подвергшихся аресту и заключенных под стражу, становится гораздо больше, чем раньше, в связи с чем увеличивается число криминализованных лиц. Отчасти криминализация растет за счет мелких правонарушений, это и поведенческие реакции на схемы распределения социальной помощи, побуждающие людей к недобросовестности. Так, часто возникают ситуации, когда обездоленный понимает, что, сказав правду, лишь навредит себе, и поневоле нарушает какое-нибудь бюрократическое правило.

Временные работники, которым не светит карьера, мигранты, проживающие на территории страны, криминализованная беднота, люди, живущие на пособие, – их становится все больше. К сожалению, статистика занятости и экономическая статистика не предоставляют таких данных, чтобы можно было оценить общую численность прекариата, не говоря уже о численности разных входящих в него групп. Поэтому мы вынуждены составлять картину на основе приблизительных данных. Мы рассмотрим далее основные группы, составляющие прекариат, помня о том, что не все они полностью вписываются в это понятие – и один характерный признак не обязательно указывает, что человек относится к прекариату.

Начнем с того, что многие из тех, кто оказался на временной работе, близки к прекариату, потому что у них слабее производственные отношения и ниже доход по сравнению с теми, кто выполняет аналогичную работу, а также мало перспектив в профессиональном плане. Число людей с временной привязкой к рабочему месту неимоверно возросло в эпоху гибкого рынка труда. В некоторых странах, таких как Великобритания, ограничительные толкования того, что считать временной работой, сделали невозможным установить число работающих без защиты занятости. Но в большинстве стран статистика показывает, что численность и доля трудовых ресурсов с временной занятостью за последние три десятилетия резко возросли. Особенно резким этот скачок был в Японии, где к 2010 году более трети трудовых ресурсов находились на временных рабочих местах, но, вероятно, их доля в общем рынке труда еще выше в Южной Корее, где по определенной причине более половины всех трудящихся заняты на временных, «нерегулярных» работах.

Хотя временная занятость указывает на то, что у человека, работающего на таких условиях, меньше перспектив карьерного роста, так бывает далеко не всегда. Действительно, так называемые квалифицированные кадры прекрасно живут за счет «проектов», переходя от одного краткосрочного проекта к другому. А долговременные контракты, по которым человек должен вновь и вновь выполнять те же несколько функций, их вовсе не прельщают. Временная работа – отличный вариант, если социальный контекст благоприятный. Но если мировая экономическая система требует, чтобы все больше людей выбирали временную работу, тогда правительственным структурам следует задуматься над тем, что ставит этих людей в такое нестабильное положение.

В настоящее время временная работа – четкий показатель своего рода уязвимости. Для кого-то она может стать ступенькой для карьерного роста. Но для многих это ступень, ведущая вниз, к статусу с более низким доходом. То, что люди, измученные безработицей, соглашаются на временную работу, за что ратуют многие правительственные структуры, может привести к более низкой оплате труда на многие годы (Autor, Houseman, 2010). Когда человек соглашается на работу менее статусную, вероятность того, что он сможет снова подняться по социальной лестнице или получать «приличный» доход, уменьшается, причем надолго. Возможно, для многих временная работа – необходимость, но едва ли она повышает социальную мобильность.

Еще один путь скатывания в прекариат – это неполная занятость, хитрый эвфемизм, характерный для нашей третичной экономики, в отличие от индустриальных обществ. В большинстве стран неполная занятость означает, что человек работает в должности не менее 30 часов в неделю (или получает оплату за этот период). Хотя правильнее было бы говорить о так называемой неполной занятости, поскольку многие из тех, кто предпочел или вынужденно согласился работать неполный день, обнаруживают, что работать приходится больше, чем они рассчитывали, а их трудовой вклад, судя по заработку, оценивается ниже. Чаще всего женщины, сошедшие с карьерной лестницы и занятые неполный день, в конце концов подвергаются большей эксплуатации, поскольку им приходится работать ради работы в неоплачиваемые часы, и даже самоэксплуатации, поскольку вынуждены работать дополнительно, чтобы сохранить за собой своего рода нишу.