Array Коллектив авторов - Политическая наука №4 / 2014. Массовый фактор в современной политике

Очевидно, что первой исследовательской задачей является выделение критериев, позволяющих классифицировать конкретные формы массовой активности как относящиеся к массовой политике либо к политике масс. На практике границы между массовой политикой и политикой масс могут быть очень нечеткими. Даже если рассматривать в качестве примера такое распространенное и, на первый взгляд, простое событие, как массовый митинг, то становится понятно, что внешние, формальные признаки (соответствие / несоответствие закону, применение / неприменение насилия, оппозиционная / провластная направленность и т.п.) являются недостаточными для однозначной классификации данного действа. Прежде всего, никакое событие, подразумевающее участие масс, не может быть рассмотрено изолированно, вне более широкого контекста, включающего в себя и наличный институциональный порядок, и «альтернативный» порядок, потенциально создающийся в результате этого события.

Анализ того, каким содержанием наполняется каждый из этих элементов, позволяет дифференцировать массовую политику и политику масс. Если массовая политика – это «субстрат» демократического политического процесса, то первоочередным критерием для ее определения является ориентация включающихся в политику индивидов на реализацию прав и свобод (или борьбу за их предоставление / расширение / применение). Отталкиваясь от этого критерия, мы можем выделить ряд признаков (как формальных, так и сущностных), характеризующих мобилизацию, представительство, участие и действие в массовой политике, и противопоставить им признаки, присущие политике масс (см. табл. 2).

Таблица 2

Типы политики

Недостаточно, однако, найти критерии, с помощью которых можно отделить массовую политику от политики масс, неизбежно возникают и другие вопросы: являются ли массовая политика и политика масс взаимоисключающими или взаимодополняющими процессами? Возможен ли, и если да, то каким образом, переход от одного процесса к другому? Хотя на данном этапе исследования рано давать однозначные ответы на эти вопросы, мы можем предположить, что массовая политика не исключает политику масс (становление в первой половине ХХ в. фашистских режимов, в значительной степени базировавшихся на политике масс, было результатом вовлечения в политику групп граждан, до того лишенных возможности представлять свои интересы, т.е. процесса формирования массовой политики). Политика масс же, скорее, препятствует массовой политике (хотя и не исключает ее полностью), поскольку, во‐первых, она не способствует формированию институциональных основ представительства, участия и действия (или даже разрушает их там, где они имеются) и, во‐вторых, подменяет конструктивную активность имитационной, способствуя тем самым отчуждению граждан от политики.

В оценке массовой политической активности, как уже было отмечено выше, противостоят друг другу два подхода – «элитистский», сторонники которого склонны рассматривать активность масс как потенциально опасную и деструктивную, и «радикально-демократический», сторонники которого, наоборот, видят в массовом участии залог реализации идеалов народовластия. Мы отталкиваемся, скорее, от второй точки зрения (хотя бы потому, что из нее не следует «простой» вывод о том, что вовлечение «широких масс» в политику следует если не пресекать, то уж никак не поощрять), весьма вероятно, однако, что любой массовый «выход» людей в политическое пространство несет в себе потенциал развития как массовой политики, так и политики масс. Следовательно, возникает необходимость осмысления того, при каких условиях вовлечение значительного числа индивидов в политику создает собственно массовую политику, а при каких – политику масс.

Какую аналитическую модель можно применить для решения этой задачи? В данной статье мы предлагаем концептуальную схему (которая, безусловно, еще может быть конкретизирована и дополнена), в разработке которой следуем логике моделей трансформации политических систем в контексте массовой политики, предложенных С. Рокканом [Rokkan, 1999].

С. Роккан рассматривал два параллельных ряда процессов в европейских политических системах начиная с 1789 г.: во‐первых, шаги в институционализации формальной массовой демократии: создание гарантий для свободы организованной конкуренции, расширение франшизы, стандартизация тайного голосования, снижение порогов представительства, введение различных мер парламентского контроля над национальной исполнительной властью; во‐вторых, рост и стабилизацию организаций для мобилизации массовой поддержки через новые каналы, формирование и «замораживание» организованных партийных альтернатив внутри каждой национальной политической системы [Rokkan, 1970].