Энн Мачун - Вторая смена. Работающие семьи и революция в доме

Когда мужчина пытается применять свои представления о гендере к жизни, он, сознательно или бессознательно, следует гендерной стратегии [9] Понятие гендерной стратегии – это переделка понятия стратегии действия, предложенной Энн Свидлер ( Swidler A . Culture in Action – Symbols and Strategies // American Sociological Review. 1986. Vol. 51. P. 273–286). Свидлер пишет о том, как индивиды используют аспекты культуры (символы, ритуалы, истории) в качестве «инструментов» для создания линии поведения. Я здесь сосредоточусь на аспектах культуры, влияющих на наши представления о мужественности и женственности, и на нашей эмоциональной подготовке и эмоциональных последствиях наших стратегий. . Он намечает курс. Он может стать «суперпапой» – много работать и укладывать спать ребенка поздно вечером, чтобы успеть провести с ним время. Или может пораньше возвращаться с работы. Или сократить количество бытовых забот и проводить меньше времени со своими детьми. Или же он может пытаться активно помогать жене разделить вторую смену.

Термин «стратегия» относится и к плану действий, и к эмоциональной подготовке к реализации этой стратегии. Например, мужчина может заставить себя задушить свои карьерные амбиции, чтобы посвятить себя детям, или не обращать внимание на милые детские просьбы, закаляя себя для конфликтов на работе. Он может сделаться нечувствительным к просьбам жены или же стать тем родителем, который подбегает к ребенку, когда тот зовет на помощь.

Я пыталась распознавать трещины в гендерной идеологии, конфликты между разумом и чувствами и эмоциональную работу, необходимую для того, чтобы соответствовать гендерному идеалу, когда внутренние потребности или внешние условия делают это сложным.

По мере развития этой социальной революции проблемы семей с обоими работающими супругами будут не уменьшаться, а увеличиваться. Если мы не можем вернуться к традиционному браку и не хотим в отчаянии махнуть рукой на брак в целом, очень важно понимать его как магнит, притягивающий к себе проблемы забуксовавшей революции, и понимать гендерные стратегии как основную динамику брака.

Взаимодействие между гендерными идеологиями мужчины и женщины предполагает более глубокое взаимодействие между его благодарностью ей и ее благодарностью ему. Ибо в том перетягивании каната, каковым является брак, идентичность людей влияет на представления о даре. Если мужчина считает более высокий заработок супруги противоречащим его идеалу мужественности, то его согласие «терпеть» это может выглядеть как его дар ей. Но муж также может испытывать те же чувства, что и один из моих информантов: «Когда моя жена начала зарабатывать больше меня, я подумал, что напал на золотую жилу!». В этом случае дар – зарплата его жены, а не его способность снисходительно ее принять. Пары редко ссорятся только затем, чтобы выяснить, кто что делает. Гораздо чаще они спорят о том, кто что приносит и получает в дар.

Когда я наблюдала за парами у них дома, я начала понимать, что они часто на ходу придумывают семейные мифы – версии реальности, скрывающие глубинную истину, чтобы избегать напряжения в семье [10] Термин «семейный миф» я позаимствовала в: Ferreira A.J. Psychosis and Family Myth // American Journal of Psychotherapy. 1967. Vol. 21. P. 186–225. . Эван и Нэнси Холт справлялись с неразрешимым спором, связанным с распределением работы по дому, при помощи мифа о том, что теперь они «делили ее поровну». Другая пара, неспособная признать конфликт, стала верить, что «мы не дискутируем о том, кто берет на себя выполнение домашних обязанностей, мы и без того слишком заняты нашими карьерами». Еще одна пара была убеждена, что муж по рукам и ногам связан карьерой, потому что «этого требовала работа», тогда как на самом деле за этим скрывалось то, что они с женой друг друга избегали. Не всем парам требуются семейные мифы. Но когда они возникают, то, по моему мнению, зачастую нужны, чтобы справляться с ключевыми конфликтами, которые так или иначе связаны с длинной рукой забуксовавшей революции.

Спустя некоторое время после того как я начала интервьюировать пары, я стала предлагать семьям, которые этого хотели, мою интерпретацию того, как они встраиваются в общую картину, которую я наблюдаю, и какие, на мой взгляд, у них были стратегии для решения проблемы второй смены. Очень часто пары с облегчением узнавали о том, что не одиноки, и получали стимул начать диалог об истоках своих бед.