Энн Мачун - Вторая смена. Работающие семьи и революция в доме

В любом случае, если в данный период американской истории семья с обоими работающими супругами страдает от ускорения рабочей и семейной жизни, работающие матери оказываются его первыми жертвами. Есть ирония в том, что именно женщинам часто выпадает роль «эксперта по времени и перемещениям» в семейной жизни. Проводя наблюдение в домах, я замечала, что часто именно мать подгоняет детей: «Быстрее! Пора идти», «Доедай свои мюсли!», «Потом сделаешь», «Пошли!». Когда на мытье отведено время с 7:45 до 8:00, часто именно мать бросает клич: «А ну-ка, кто быстрее искупается?». Часто младший ребенок будет спешить, чтобы первым оказаться в кровати, а более старший и опытный – тормозить, сопротивляться, иногда обижаться: «Мама всегда нас подгоняет». К сожалению, на женщинах чаще вымещается семейная агрессия, вызванная ускорением семейной и рабочей жизни. Они выступают как «отрицательные персонажи» в процессе, который делает их своими первыми жертвами. Именно это, даже больше чем долгие часы работы, недосыпание и метания между семьей и работой, – самая печальная цена, которую приходится платить женщинам за лишний месяц работы в течение года.

Каждый брак несет на себе отпечаток экономических и культурных тенденций, которые берут начало далеко за его пределами. Вывод промышленных производств в другие страны и упадок профсоюзов (что сократило возможности мужчин зарабатывать), расширение сферы услуг, создавшее рабочие места для женщин, новые культурные образы (вроде женщины с развевающимися волосами), делающие привлекательным положение работающей матери – все эти изменения не просто происходят вокруг брака. Они происходят внутри брака, и трансформируют его. Проблемы в отношениях мужей и жен, кажущиеся «индивидуальными» и «семейными», часто связаны с тем, что индивиды переживают мощные экономические и культурные потрясения, которые вызывают не один человек и не два. Ссоры Нэнси и Эвана Холт, Джессики и Сета Стейн и Аниты и Рея Джадсон, как мы увидим, во многом вызваны трениями, возникающими между женщиной, которая меняется быстро, и мужчиной, который меняется медленно, между темпами сдвигов, которые и сами обусловлены различной скоростью, с которой мужчины и женщины входят в индустриальную экономику.

У экономического развития США есть два аспекта – «ее» и «его». Во второй половине XIX века преимущественно мужчины уходили с ферм, чтобы вступить в мир оплачиваемого труда в промышленности, и преимущественно мужчинам приходилось менять свой образ жизни и идентичность. В тот исторический момент мужчины стали меньше походить на своих отцов, чем женщины на своих матерей. Сегодня стрелка развития экономики указывает на женщин. Именно они входят в мир оплачиваемого труда и переживают изменение образа жизни и идентичности. Женщины в большей степени отрываются от привычек своих матерей и бабушек [7] Это больше относится к белым женщинам и представительницам среднего класса, чем к черным или малоимущим женщинам, чьи матери работали вне дома. Но тенденция, о которой я говорю – рост числа американок на оплачиваемых должностях с 20 % в 1900 году до 55 % в 1986 году, – повлияла на огромное число людей. .

Как более раннее вступление в индустриальную экономику мужчин, так и более позднее – женщин, повлияло на отношения между полами, особенно на их отношения в браке. Ранее произошедший рост числа мужчин среди наемных работников привел к усилению их власти, а нынешний рост числа женщин на этих работах в некоторой степени укрепил их позиции. В общем и целом переход мужчин к наемному труду не привел к дестабилизации семьи, тогда как увеличение числа работающих женщин, при отсутствии других изменений , спровоцировало рост числа разводов.

Приток женщин в экономику не сопровождался доминирующим в культуре пониманием брака и труда, которое сделало бы этот переход более гладким. Женщины изменились. Однако большинство рабочих мест так и осталось нечувствительным к семейным нуждам своих работников, а дома большинству мужчин еще только предстоит приспособиться к переменам в женщинах. Этот конфликт между изменением женщин и практически полным отсутствием изменений где-либо еще позволяет мне говорить о забуксовавшей революции.

Общество, не пострадавшее от такой «пробуксовки», было бы обществом, безболезненно адаптированным к тому, что большинство женщин трудится не дома. В нем родители имели бы возможность работать неполный день, делить обязанности, пользоваться гибким графиком, уходить в декретный отпуск, ухаживать за больными детьми и заботиться о здоровых. Как это представляла себе Долорес Хейден в книге «Переделывая американскую мечту», такое общество предполагало бы дешевое жилье недалеко от места работы и, возможно, коммунальные столовые и прачечные. В нем были бы мужчины, чьи представления о мужественности поощряли бы их активно заниматься детьми и хозяйством. Забуксовавшей революции, напротив, недостает социальных механизмов, которые облегчали бы жизнь родителям, и недостает мужчин, которые делили бы с женщинами вторую смену.