Максим Рохмистров: Введение в социологическую теорию предпринимательства

И дело даже не в том, что руководители процесса перехода России к своему новому качеству не представляют эти новые контуры. Гораздо более существенным моментом представляется нам то, что и у них, и у массы ученых наблюдается в большей степени некое «раздвоение» сознания. С одной стороны, как отмечал представитель австрийской аналитической философии Людвиг Витгенштейн (1889–1951): «Мы чувствуем, что если бы даже были получены ответы на все возможные научные вопросы, наши жизненные проблемы совсем не были бы затронуты этим» [11] Витгенштейн Л. Философские работы. – Ч. 1. – М., 1994. – С. 72. . С другой стороны, смысл этой «чувствительности», о которой писал Людвиг Витгенштейн, заключается в том, что и в упоминавшийся «прейскурант пережитков», и в некий «прейскурант будущего» мы «вкладываем» «текущие» (courant), т. е. известные нам на текущий момент, знания и представления. И получается в сухом остатке простая конфигурация нашей жизненной философии: мы нацелены на достижения развитых стран с рыночной экономикой, но не можем их достичь, основываясь на своей старой системе действий, ограниченной устоявшейся старой мировоззренческой платформой и имеющейся на данный момент некоей практической системой своих действий.

Разорвать этот замкнутый круг можно лишь обратившись к той форме научного знания, которая стремится возвыситься над своим устаревшим фундаментом и устремиться к новому. В этом своем непрестанном поиске новых теорий она нуждается в пересмотре сложившегося знания, вплоть до собственных оснований, что особенно важно подчеркнуть. И, как свидетельствует сам факт возникновения в свое время марксистской теории развития человеческого общества, в периоды определенных научных революций возникает особенно острая необходимость в изменении неких стандартных представлений о пространстве и времени, закономерности и причинности и т. п. Для этого уже недостаточно тех методов эмпирической проверки и логического доказательства, которые использовались в нашей стране, начиная со времен «перестроечной эпохи» М.С. Горбачева, периода разработки проектов «перехода от социализма к капитализму», например Г. Явлинского и Е. Гайдара, и практики реализации программы рыночных реформ последнего.

Сегодня уже совершенно ясно, что «детская болезнь» нашего постсоветского творчества дальше не может продолжаться. И все рецепты ее лечения, возможно даже и вместе с самими «лечащими» докторами, должны уйти в прошлое. Согласимся с мыслью, что необходимо распрощаться и с тем старым (кстати, не только «советским», но и имеющим более длительную историю) мышлением, на основе которого сотни лет Россия пыталась «идти» по некому «особому пути». В самом прямом смысле современной России необходимо «последовать» по пути разрешения критической ситуации в физике конца XIX – начала XX века, когда пришлось переосмыслить многие понятия классической физики. И вместе с этим в физике пришлось изменить традиционные представления о независимости масштабов измерения пространства и времени от движения. Именно такого рода изменения и должны произойти в нашем обществе незамедлительно. Тем более, что в отличии от «положения физики» сама база тех революционных перемен, которые должны осуществиться в современной России, уже давно сложилась. И, кстати, уже используется и в нашей стране, но, естественно, в условиях старых «очевидных различий» между государством и частным бизнесом, общественной и частной собственностью, капитализмом и социализмом и т. п. Только в мультфильме можно представить нашу «отечественную трагедию» – движение населения под руководством правительства к «рынку», который, как и капитализм, до сих пор ненавидит большинство россиян. Причем не только с советских времен, когда капитализм был «врагом номер один», но и с весьма «качественной и доходчивой прибавкой» современного негатива «рыночных реформ» в постсоветской России.

Конечно, сам факт обращения российских сторонников перехода страны к новому, рыночному будущему России вполне понятен, поскольку основывался он в первую очередь на несравнимых с результатами социалистической практики успехах обществ, функционирующих на платформе рыночной экономики. Новоявленным «революционерам» казалось, что «ввести» рынок в Россию просто. Достаточно избавиться от жесткой «руки» КПСС и внедрить в практику капиталистические начала… О самой форме новых революционных преобразований новаторы, естественно, не задумывались. В их сознании она, конечно же, должна стать такой же, как и давно привычная система сознательного изменения существовавшей действительности. И уж, конечно, новым реформаторам вряд ли приходило в голову то, что будущие преобразования в экономике с необходимостью затронут жизнедеятельность общества в целом и в первую очередь весьма негативно скажутся на проблемах классовых отношений. Ведь в конце XX века вряд ли кто-либо из россиян помнил о произведенных волюнтаристических изменениях в социально-классовой структуре российского общества, основанных на грубом командно-административном начале с применением военно-политических методов «выкорчевывания» среди населения целых социальных классов.