Максим Рохмистров - Введение в социологическую теорию предпринимательства

Во-вторых, сторонники теории прав собственности согласились с тем, что отношения собственности можно трактовать как отношения между людьми, а не как отношение «человек – вещь».

В-третьих, была учтена и проблема редкости, поднятая К. Марксом и его предшественниками.

Всё это ясно относится к экономической науке, но включает в себя и отдельные положения социологии. А вот другие аспекты и в первую очередь трактовка прав собственности, вбирающая в себя как материальные, так и духовные объекты, включая неотчуждаемые личные свободы, – это уже всецело входит в предмет социологической науки. Сюда же можно включить положение о том, что отношения собственности рассматриваются как санкционированные обществом, но не обязательно государством. С этим собственно сталкиваемся в настоящее время и мы, хотя, конечно же, и раньше было известно, что эти отношения могут закрепляться и охраняться не только в виде законов и судебных решений, но и в виде неписаных правил, традиций, обычаев, моральных норм. Но практика реализации всего этого, конечно же, была другая. Она в принципе до сих пор более распространена, чем какие-либо нормы современного понимания, например, той же частной собственности.

Новая экономическая теория прав собственности стала не столько неким практическим руководством по совершенствованию существующей сегодня ситуации с собственностью, сколько источником бурной деятельности политэкономов развитых стран.

В XXI веке волна влияния этой новой теории докатилась и до постсоветской России, в которой вот уже более чем четверть века идет процесс рыночного реформирования. И здесь нашлись политэкономы, которые утверждают, что в условиях трансформационной экономики можно построить конкретную систему (классификацию) отношений собственности, взяв за основу общецивилизационную тенденцию социализации частной собственности, т. е. развития общественного ассоциированного распоряжения и присвоения общественного богатства. В этих условиях они считают возможным проследить линию «содержательного движения к всё более и более ассоциированным (общественным) отношениям собственности» [72] Бузгалин А.В., Колганов А.И. Теория социально-экономических трансформаций. (Прошлое, настоящее и будущее экономик «реального социализма» в глобальном постиндустриальном мире): учеб. пособие. – М.: ТЕИС, 2003. – С. 189. .

Что это? Возвращение к утраченному или взгляд в будущее? Вместо прямого ответа на этот вопрос, приходит на ум то, что у каждой из великих доктрин до сих пор есть свои представители. Либералы, социалисты, интервенциалисты, государственные и христианские социалисты продолжают противопоставлять свои идеалы. Смогут ли они примириться в будущем? Вряд ли. Либерализм, социализм, синдикализм и др. могут в будущем сменить свои названия, но они, думается, будут существовать, потому что они соответствуют каким-то тенденциям человеческой природы или перманентным коллективным интересам, которые по очереди могут играть главенствующую роль. Но если из общества исчезнет конкуренция, то его развитие вряд ли будет соответствовать его космическому предназначению и тем законам развития, которые мы только можем предугадывать. Поэтому когда мы говорим о каких-либо трансформационных явлениях общественного развития, необходимо чаще обращаться к осознанию тех социальных технологий, которые стали конкретными результатами общественной эволюции, а не стремиться любым образом «протолкнуть» те идеалы, которым мы симпатизируем.

Однако у наших экономистов другой взгляд на историю трансформации собственности. Ее развитие, по их мнению, определяли главным образом такие главные направления, как:

1) дифференциация прав собственности, в результате чего титул собственности всё более терял свое реальное содержание, «превращался в дисфункциональную фикцию, обременяющую экономический механизм»;

2) появление невещественных объектов собственности – прав на изобретения и ноу-хау, товарных знаков, репутации предприятия и т. п.;

3) появление юридических лиц – еще одна юридическая фикция, за которой просматривается «глубинный процесс формирования особого класса субъектов собственности», «институциональных собственников» [73] Управление социально-экономическим развитием России: концепции, цели, механизмы. – М: Экономика, 2002. – С. 215–217. .

Плох или хорош российский рынок – эта тема специального анализа. Однако вряд ли кому-то придет в голову мысль, что «титул» собственности утерял свое реальное содержание, и уж совсем не понятен тезис о том, что он превращается в дисфункциональную фикцию, обременяющую экономический механизм. Понятно, когда В.И. Ленин, другие марксисты, утописты и т. п. говорили об отмирании государства, но при этом сам «титул» собственности не обеднялся в своем вещественном содержании. А саму мысль о том, что этот титул собственности обременяет экономический механизм, опровергают те многочисленные представители современной российской политэкономии (повторяем, именно политэкономии), суть предложений которых сводится совсем не к устранению собственности вообще, а к недопущению возвышения роли исключительно только одной ее формы – частной собственности на средства производства.