Иван Охлобыстин - Статьи в журнале «Русский Пионер»

Потом, с появлением смартфонов, папка «Музыка» дополнилась папкой «Видео». И они посмотрели все, начиная от телепостановок Малого театра 30-х годов с участием звезд того времени.

Но ничто не может заменить чтения перед сном. Это цельнометаллический мост в самую душу ребенка. Вместе со сказочными персонажами его воображение должны наполнить образцы мужества, благородства и целомудрия. Чтение научит детей анализировать. Сделает храбрыми, мудрыми и целомудренными. В перспективе.

И перспектива эта не за горами. Не успел я оглянуться, как старшие дочери начали мне закрывать ладошками глаза, когда на экране телевизора целуются. Не сошел с моих губ вкус шелковицы, съеденной в детстве, как собственные детки подсадили меня на «Омегу 3» и каучуковые браслеты со стабилизирующей голограммой. Не отзвучали в моей голове стихи о любви к рыжей семикласснице, как старшая дочь уже задала мне вопрос, на который в методичке нет однозначного ответа.

Хотя вроде бы однозначных достаточно: выходить замуж нужно девственницами, православный женится на православной, мусульманин на мусульманке, иначе не видать вам, ребята, светлой, сытой старости.

Много однозначных, но к вопросу дочери они не подходили. В методичке на этот случай я нашел только: «…и далее по усмотрению Центра».

Поэтому я ответил дочке так: конечно, это прозвучит дико, но делай только то, что полезно Родине. Детали операции тебе подскажут интуиция и совесть непосредственно по ходу. Дочка кивнула и перешла в другую школу.

Она хочет себя посвятить борьбе с сахарным диабетом.

Я ее мотивировал нашей семейной предрасположенностью к этому недугу. По женской линии. Я нашел на своем телефоне музыку для клавесина, включил и сказал: «Вот ты сейчас влюбляешься в кого-то, наверно, а своего ребенка ты будешь любить вдвое больше, ты же девочка. Представь, что ребенок болен сахарным диабетом». Потом мы с дочкой посмотрели 15-минутный ролик «Диабет — окончательный приговор?».

По окончании просмотра дочка спросила: «Почему я?»

Я ответил: «Потому что у тебя пятерки по химии и биологии. А если что-то получается, то получается всегда. Редкая удача — сразу найти свой талант. Тебе очень повезло. Это за то, что отличница, за то, что у тебя пояс по айкидо, за то, что научилась хорошо готовить. Блинами отца балуешь».

И выключил музыку.

Дочка сказала: «Вот только не надо, папа, этих штучек!»

Потом твердо решила поступать в медицинский и перешла в школу с химическим уклоном.

Мальчиков легче мотивировать в тире.

— Вася! — выстрел. — Ты любишь папу? — выстрел. — Люблю, — выстрел. — Тогда почему у тебя такое ленивое лицо? Тебе Родину защищать, меня содержать в старости, маму баловать, свою семью кормить, — выстрел. — Тебе нельзя ленивое лицо, — выстрел. — Тебе нужно книжки читать, спортом заниматься и думать, думать, думать!!! — выстрел, выстрел, выстрел. — Понял? — выстрел. — Понял. — Тогда, если ты не прочел в день сто страниц, день бесполезный, — выстрел, перезарядка.

Как мотивировать остальных детей, упоминать не буду, — их два пулеметных расчета, журнала не хватит.

Мотивировать детей можно только с пяти лет.

До этого им нужно рабски служить. До этого они ничего не понимают, кроме любви. Во всяком случае, так написано в методичке.

Опубликовано в журнале «Русский пионер» № 38.

06 декабря 2013 11:30

В «музыкальный» номер «РП» Иван Охлобыстин написал про своего друга, музыканта Гарика Сукачева. Назвать колонкой то, что написал Иван, — язык не повернется. Тут и надрыв, и трепет, и отчаянность. Именно как в песнях самого же Гарика.

На случай, если подохну раньше.

Когда мне очень-очень плохо. Когда хочется завернуться в старую волчью шубу, рухнуть пьяным в мясо на сугроб и уснуть навсегда, я ставлю песню Гарика Сукачева «Ночь». Она рвет меня в клочья. Я не могу этого объяснить, как не могу объяснить все самое главное в своей жизни.

Оно выше, красивее, неизмеримо важнее меня. Оно управляет мной, к моему счастью.

Оно зверски наказывает меня, если я не прав, и так же безмерно любит меня, если я живу по совести. А Гарыныч — ее прямой представитель. Один из немногих, из единиц. Наверное, поэтому иной раз я стесняюсь ему даже звонить. О нем — только в превосходных формах. Он единственный, кто «по сути» понял Москву и написал одноименную песню.

Он научил меня, что надышаться можно только ветром. Только он — испитый, резаный-недорезанный, склочный суицидник — знает истинный вкус чистой воды и запах воли.