Array Коллектив авторов - Казанский альманах 2016. Агат

– О Халиль, благодарю вас!

Она в неосознанном порыве, склонилась и быстро поцеловала его руки, приведя солтана в замешательство неожиданной своей лаской. И в тот же миг бросилась к дверям приказать служанкам подать одежды.

На улицах столицы ханства стояла глубокая зима. От крепкого мороза и у лошадей, и у людей струились клубы пара из ноздрей. Главный ханский конюший тихонько ворчал на нерасторопных рабов, собравшихся возле кошёвы, которую закладывали для молодой жены наследника. Нурсолтан появилась на крыльце в окружении служанок и охраны, которую ей дал муж. Устроившись в полутёмных недрах кошёвы, она запахнулась в обшитую соболями шубу и с нетерпением поинтересовалась, как скоро возок тронется в путь. Но словно все сговорились сегодня против неё: что-то случилось с упряжью, и Нурсолтан потеряла ещё несколько мгновений, ставших роковыми в судьбе её сестры Шахназ.

Шахназ все эти полгода, с тех пор, как оказалась в столице Казанского ханства, чувствовала себя вершиной горы, сложенной из сладкой халвы почитания, лести, наслаждений и благоденствия. Густонаселённая Казань с её богатыми, зажиточными домами, обширными слободами, великолепными базарами сразу покорила её жадную до разнообразия, деятельную натуру. Большой дом мужа, солтана Ибрагима, своими постройками напоминал ей ханский дворец в миниатюре. И даже сад, раскинувшийся за домом, был так похож на ханский, только гораздо меньших размеров. Дом звался Кичи-Сарай [8] Кичи-Сарай – досл., Малый дворец. , и в нём Шахназ очень быстро стала ощущать себя хозяйкой. Стычки с властолюбивой и резкой Фатимой-солтан, старшей женой Ибрагима, лишь привносили необходимое разнообразие и остроту в её повседневную жизнь. Слуги в доме слушались и боялись её. А муж был ласков и покорен, как укрощённый тигр, мурлыкавший у ног. Получая от солтана Ибрагима дорогие подарки и любезные знаки внимания, Шахназ сразу уверилась в сильной и горячей любви своего мужа. А затем быстро остыла в чувствах к супругу. Её всегда интересовало только то, что невозможно было получить, как это было в далёких Ногаях, когда она страдала от любви к синеглазому брату Нурсолтан – мурзе Хусаину. Образ мужчины, которого она так и не увидела у своих ног, стал посещать молодую женщину всё чаще. Она ощущала необычайное томление в своей душе, словно стояла на пороге большого неизведанного чувства. Она томилась и ждала, когда же произойдёт то, что предчувствовало её сердце. И это случилось.

В один из осенних дней она пожелала прогуляться по саду. Гуляла Шахназ всегда в одиночестве: глупые служанки и евнухи с тонкими, визгливыми голосами, своими разговорами раздражали её, а соперница Фатима-солтан никогда не появлялась там, где находилась вздорная младшая жена. В этот день Шахназ надела на себя лучшие драгоценности, словно желала ослепить весь мир своей красотой. Дочь Тимера, крутясь перед большим зеркалом в украшенной затейливой серебряной чеканкой раме, наслаждалась своим образом. У кого ещё так могли блестеть раскосые глаза? И чьи ещё полные, чувственные губы можно было сравнить со сладкой вишней? Оправив богато расшитый бархатный казакин и полюбовавшись цветными переливами на шароварах из исфаханского атласа, Шахназ позволила прислужницам накинуть на плечи шубу, подбитую серебряной парчой и отороченную светлым мехом. Решив, что теперь она выглядит неотразимо, молодая женщина направилась в сад.

Она никогда не глядела по сторонам, с достоинством вышагивая мимо застывших в немом молчании стражников. Но в этот раз у входа в сад остановилась. Молодой стражник, стоявший с алебардой у ворот, показался ей очень похожим на Хусаина. Она даже ухватилась за сердце, чувствуя, как перехватило дух. Безумная мысль промелькнула в её очаровательной головке: «Может быть, Хусаин, воспылав ко мне страстью, тайно прибыл в Казань и пробрался, под видом стражника, в мой дом». Такое часто случалось в прочитанных ею книгах, и Шахназ даже на миг не задумалась о невозможности своих мечтаний. Под впечатлением романтических видений, она шагнула к стражнику, откидывая в сторону яркое покрывало. Ещё мгновение, и она увидела – это не Хусаин, но мужчина, стоявший перед ней, был ослепительно хорош, и в восхищении глядел на неё незабываемыми синими глазами…

Эта встреча у ворот перевернула всю жизнь Шахназ. Чувство детской влюблённости к Хусаину теперь вдруг переросло в нечто огромное, страстное, смывающее мощной волной все доводы разума. Поначалу она не хотела признаваться даже самой себе, что влюбилась в стражника, охранявшего сад её мужа, но время шло, и она убеждалась в неотвратимости своего чувства. Шахназ пыталась запретить себе бывать в саду. Осенние дожди, которыми разразилось хмурое свинцовое небо, помогли ей в этом намерении. Но вскоре пришла зима, укрыв дорожки сада и деревья пушистым белым ковром, и Шахназ снова начала свои прогулки, бродила в тихом снежном безмолвии и тайно ожидала очередной встречи. Она знала все дни, в какие покоривший её сердце стражник дежурил у садовых ворот. Она не пропускала ни один из них и возвращалась в свои покои каждый раз безмерно счастливая. Если вздыхала она, то вздох вырывался и из его груди. Они делились безмолвными взглядами, но сколько было сказано одними глазами! Завораживающая, опасная игра, которая заманивала их в омут безрассудств.