Array Коллектив авторов - Казанский альманах 2019. Лазурит

Поэт продолжал писать статьи, бороться с денежными затруднениями, он уже в те дни едва ли видел выход из долговой ямы, куда его толкала дорогая петербургская жизнь, постоянные займы и растущие проценты. Множество разочарований, горьких поражений лежало позади, а сколько разбитых надежд ещё ожидало его! Вместе с тем росла пропасть непониманий и обид между супругами, пустая суета шумного света с его обязательными увеселениями, раутами и балами выводила Пушкина из себя.

Накануне в воскресенье он с Натали и свояченицами был приглашён «на чай» к Марии Валуевой. А там неизбежный, сделавшийся уже тенью Натали барон Дантес. Перед сном он потребовал ответа у жены:

– Что тебя заставляет кокетничать с этим дамским угодником?

Наталья Николаевна вскинула непонимающие глаза:

– С бароном у меня отношения, не превышающие правил приличия. Тебе не в чем меня упрекнуть.

– Не в чем упрекнуть?! Да ты готова туфли до дыр протереть, отплясывая с ним!

– С кем же танцевать, если ты отказываешь мне даже в такой малости?!

Пушкин в раздражении хлопнул дверью, ушёл в кабинет работать, а после остаться там ночевать. Показал Наташе таким шагом своё недовольство, а на деле ревность, кажущуюся жене необоснованной и несправедливой. Он и сам до конца не понимал, что так гложет его, почему десятки других поклонников жены не тревожат его. Он спокойно наблюдал за ухаживаниями очарованных его супругой воздыхателей, порой посмеиваясь над ними или по-отечески журя, как когда-то журил его покойный Карамзин в пору юношеской влюблённости Пушкина в жену Николая Михайловича – Екатерину Андреевну. Теперь он сам, умудрённый жизнью и возрастом, мог смотреть немного свысока на молодых и пылких поклонников первой красавицы Петербурга. На всех, кроме Дантеса, бесившего его своей бесцеремонностью, наглостью и вызывавшего беспокойство из-за ответных чувств Натали. Она могла отрицать сколько угодно, но Александр Сергеевич угадывал влечение молодой женщины к этому весёлому поручику, шутившему и проказничавшему там, где он, муж, выглядел суровым ревнивцем. И её упрёк по поводу танцев был справедлив: Пушкин не любил на балах находиться рядом с женой, слишком уж невыгодно выглядел рядом с высокой, стройной прелестницей. Зато Дантес смотрелся рядом с Натали великолепно, и лишь слепой мог это отрицать. Свет имел мнение, что Наталья Николаевна и Жорж Геккерн могли быть прекрасной парой, а Пушкин всегда восставал против мнения высшего света. Он метался в этой удушающей атмосфере с подлыми шепотками за спиной, как зверь в клетке, лишённый свободы творчества, загнанный в капкан денежных расчётов, о которых он постоянно должен был думать. А поэт хотел творить, писать так, как хотелось ему, о чём думал и мечтал, сочинять и издаваться не стеснённый цензурой и злобными нападками врагов!

Шли дни, и вот осталось позади празднование вместе со старыми товарищами 25-летия Лицея. Пушкин не смог пропустить столь знаменательного события и встречи с друзьями юности, среди которых он вновь становился молодым, весёлым, шумным, полным сил и планов. Он посвятил Лицею пьесу, но принёс её незаконченной. Вынув свёрнутый лист из сюртука, поэт взглянул на ожидавшие прочтения лица товарищей «святого братства», помолчал немного. Тишина воцарилась в гостиной и в этой атмосфере единения и любви Пушкин начал дрогнувшим голосом:

И вдруг слёзы полились из глаз поэта, он отложил лист и ушёл в угол комнаты на диван… Всё было в слезах его: тоска по дням, которые не повторятся; напряжение последних месяцев; сожаления и разочарования чувствительной, мучающейся и мятущейся души. Кто-то из товарищей дочитал тогда за него «лицейскую годовщину»…

Екатерина Андреевна Карамзина писала сыну Андрею, лечившемуся за границей, рассуждала о «Современнике» Пушкина: «Постараюсь выслать тебе 3-й том, который недавно вышел. Все говорят, что он лучше остальных и должен вернуть популярность Пушкину. Я его ещё не видела, но нам кое-что из него читали – там есть прекрасные вещи от издателя, очень милые Вяземского и неописуемая нелепица Гоголя «Нос».

От второго сына – Александра ей доставили записку из казарм, чтобы не ждали к завтраку, он отправился с ранним визитом к Пушкиным, где по-свойски собирался перекусить. А Наталья Николаевна с утра хлопотала особо: велела кухарке напечь блинов со свёклой, а дядьку Антона отправила в трактир за варенцом. Все блюда были любимы Александром Сергеевичем. В дверь его кабинета она постучала тихонько и толкнула несмело. Саша уже проснулся, лежал на диване, закинув руки за голову, стол завален книгами, исписанными листами – опять полночи работал. Он подвинулся неохотно, когда она присела на край дивана, немного потеснив его.