Array Коллектив авторов - Казанский альманах 2019. Коралл

– А-а! – дошло наконец до Салчака.

Он ухватился за стоявший у входа кожаный мешок с кизяком и подтянул к очагу. Сухой кизяк высыпал на угли.

Туман-тархан равнодушно наблюдал за ним. «Тунгак-алып сделал бы это не так», – почему-то снова пришло ему в голову.

Очаг под сухим кизяком некоторое время дымился, а потом угли и горячая зола сделали своё: сквозь кизяк то тут, то там стали пробиваться языки огня. Очаг вскоре заполыхал ярким пламенем.

– Случилось что? – проговорил тархан.

– Нет, ничего не случилось, – торопливо ответил Салчак.

«А если не случилось, зачем ты здесь?» – подумал тархан, но говорить ему не хотелось. Через некоторое время он всё же спросил:

– Ты ничего такого не заметил?

Вопрос следовало понимать так: «Погони не было?» или «Чины не появлялись?» Потому что не было для него на свете ничего важнее этого. Но Салчак-алыпу, похоже, не дано было понимать хозяина с полуслова.

– Да много чего такого происходит, – беспечно отозвался он.

«Нет, не понимает он меня», – подумал тархан.

– С кем и когда происходит? – насторожился он.

– О тебе, к примеру, говорят: «Глаз не кажет, совсем пропал, надо бы повидаться. Не знаем даже, здоров ли он».

– Думают, что прячусь тут, голову свою спасаю? – Говоря так, Туман-тархан вдруг почувствовал, что краснеет. Тут же стало дёргаться левое веко.

Салчак знал, что это не к добру.

– Нет, такого не слыхать, великий тархан, – проговорил он.

«А если так, то чего же ты врёшь мне тут?!» – Тархан был в гневе, но его тормозила подавленность, вызванная мрачными событиями последнего времени, не позволяя раскрыться и на этот раз.

– Что же, разве я один прячусь тут, а вы не прячетесь?! – высказался он, выждав время.

– Это верно, великий тархан, – согласился Салчак, стараясь угодить хозяину, – прячутся все.

Разговор можно было остановить на этом, но лишённый чуткости Салчак добавил:

– Ты не понял меня, великий тархан…

«Вот осёл! Вот дурак! Как же я раньше-то не замечал этого?!» – подумал тархан. Повернувшись к очагу, он молчал, ожидая, что ещё сообщит Салчак.

– Кам-баба хочет говорить с тобой. А ещё Кара-Тире-би и Котлуг-бек, – сказал тот.

– Что им надо?

– Считают, что павших нужно с почестями предать земле. Без этого не будет нам покоя.

При этих словах в душе тархана будто дрогнуло что-то. Он и сам хорошо знал, что пренебрежение памятью погибших так же позорно, как бежать с поля битвы и прятаться от врага в горах. Души соплеменников, родственников ждут внимания и заслуженных почестей.

– Пусть придут, обсудим, – сказал Туман-тархан, и голос его на этот раз был ясным, как прежде. – Ты сегодня же добудешь молодого и здорового пленника.

– Чтобы принести в жертву?

– Да.

Куксайская долина испокон веков была местом поселения многочисленного племени музлов, относившихся к кипчакским киргилям. Несколько лет назад Туман-тархан вёл войну за северные территории и вторгся в Куксайскую долину. Музлы оказали сопротивление. Крови в ожесточённой битве с обеих сторон было пролито немало. Однако сюнны превосходили числом и оказались сильнее. Музлы потерпели поражение. Их мужчины были перебиты, женщины с детьми попали в плен, имущество было отобрано. Идти дальше в горы, покрытые лесами, Туман-тархан не решился. Зиму провёл в Куксайской долине, весной же двинулся в степь. И в этих краях с тех пор его не видели. Для охраны долины тархан оставил небольшой алай [2] Алай – отряд. . Сотня мужчин, способных владеть оружием, расселилась по долине небольшими аулами и жила, занимаясь скотоводством. Немногие музлы, которым посчастливилось уцелеть, как огня боялись сюннов и к долине не приближались. Однако года два-три назад там и сям стали пошаливать какие-то люди. Однажды зимой они угнали у потерявших бдительность сюннов половину лошадей, в другой раз спалили на косогоре агылы – строения, в которых содержались животные. Большинство скота погибло тогда в огне. В следующий свой набег лесные люди, спрятавшись за деревьями, убили двоих сюннов.

А прошлой зимой между сюннами и киргилями произошёл обмен. Правда, те киргили были не из музлов и явились откуда-то из-за гор и лесов. Хотя они тоже считали себя кипчаками, от местных музлов сильно отличались: были выше ростом, с узкими глазами, широкими круглыми лицами. И язык их понять было трудновато. Новым хозяевам Куксайской долины они предложили умело обработанные шкуры, литую медь, золото, железо. В обмен на свой товар брали шерсть, шёлк, холстины, готовую одежду, посуду.