ПИОНЕР - Пионер, 1939 Октябрь 10

Владимир Ильич улыбающимися глазами смотрел на Дзержинского, слушал его и не то укоризненно, не то ласково качал головой.

Через несколько минут началось заседание Совета народных комиссаров под председательством Владимира Ильича Ленина.

Слово получил Феликс Эдмундович Дзержинский.

Он поднимался по лестнице, усталый, измученный. Его обогнали молодой чекист и женщина в пуховом платке.

- Погодите, - сказал Дзержинский. Молодой чекист остановился. Остановилась и женщина.

- Это что, задержали? - спросил Дзержинский.

- Да, я ее арестовал, - ответил чекист.

- Почему?

- Она пришла узнать о своем брате.

- Ну?

- Я ее арестовал.

- Так, - сказал Дзержинский.

Несколько минут продолжалось молчание. Дзержинский молчал и смотрел то на молодого чекиста, то на женщину.

- Пойдемте, - наконец, сказал он. Молча, не говоря ни слова, они дошли до кабинета молодого чекиста. Дзержинский бросил на стол портфель, снял шинель, фуражку, и женщина вдруг узнала Дзержинского.

- Садитесь, - сказал он.

Они сели все втроем вокруг стола.

- Дайте мне дело, на основании которого эта гражданка задержана, - сказал Дзержинский.

- Она спрашивала о своем брате, - начал было молодой чекист.

- Я слышал, но мне нужно основание…

- Ее брат арестован.

- Довольно, - сказал Дзержинский. - Мне надоело в десятый раз слушать одно и то же!

Его глаза потемнели, голос сделался жестким.

- Вы совершили непростительную ошибку, - говорил он, - непростительную для большевика-чекиста. Вы арестовали ни в чем не повинного человека…

- Но, Феликс Эдмундович…

- Не перебивать, когда с вами говорит ваш начальник! Что такое ВЧК? Вы можете сказать мне, что такое ВЧК?

- ВЧК, - начал молодой чекист, - наподобие быстрого суда.

- Неверно, - поморщился Дзержинский. - ВЧК - прежде всего орган партийный и вовсе не суд. ЧК - это орган защиты революции, как Красная Армия, поняли? В гражданской войне по дисциплине, по сознательности, по героизму красноармейцев, по любым их действиям обыватели судят о том, что такое не только Красная Армия, но и советская власть и наша партия. Плохое поведение одного красноармейца может испортить представление о целой части нашей армии. Вы тоже красноармеец, а поступили неверно. Вы поступили не как чекист. За второй такой случай я удалю вас из аппарата ВЧК! Поняли?

Молодой чекист, опустив глаза, сказал, что понял. Дзержинский повернулся к женщине.

- А брат ваш - плохой человек, - сказал он, - негодяй-человек. В то время-когда все мы голодаем, да не только мы, но и дети голодают, - братец ваш спекулирует хлебом, сахаром, солью, продает краденое у государства… Кстати, почему у вас такой истощенный вид? У вас дети есть?

- Есть, - сказала женщина.

- Один?

- Нет, трое.

- А муж?

- Мужа моего убили, - тихо сказала женщина. - Он под Петроградом убит. Когда Юденич наступал, его и убили.

Она смахнула слезу.

- А на что вы живете? - спросил Дзержинский.

- Стираю, - сказала женщина, - за больными хожу. Кто что даст.

- А брат вам не помогал?

- Нет, - сказала женщина, - он у нас скупой очень. Голодным детям куска не даст…

Она заплакала.

- Я ему тоже стираю, - говорила она, - так он платит как милостыню. Я, говорит, твой благодетель, я тебе зимой сколько пшена передавал, а ты все требуешь. Разве ж я требую? Я прошу: у меня дети голодные.

- Зачем же вы сюда пришли, - спросил Дзержинский, - ведь знаете, что он за птица, ваш брат?

- Все-таки брат, - сказала женщина и вздохнула, - был когда-то мальчик как мальчик, вместе в разные игры играли.

Дзержинский встал.

- Отправьте гражданку домой на моей машине, - сказал Дзержинский.

Через несколько минут женщина неумело и испуганно отворяла дверцу большого красивого автомобиля председателя ВЧК. Когда она уже села, к автомобилю подошел красноармеец и, передав ей пакет, сказал:

- От товарища Дзержинского. Автомобиль двинулся.

Дома женщина развернула пакет: там было полтора фунта мокрого черного хлеба, ржавая селедка и шесть вялых сморщенных яблок.

Женщина заплакала.

Понемногу в холодную, нетопленную комнату собрались соседи. Дети жадно ели яблоки с хлебом, на столе лежала селедка, а соседи переглядывались и вздыхали.

Женщина все плакала и, плача, рассказывала о том, как сам начальник, комиссар, посадил ее в свой автомобиль и послал ей пакет.