Журнал Наука и жизнь, 2000 № 02

И в этот миг мне пришла мысль: а не начал ли формироваться этот невидимый барьер и в моей жизни? Разве не то же самое происходит со мной? Я замкнулся в себе, в своих интересах, их круг становится все уже. Мне казалось, что так и должно быть, но вдруг наступит день, когда и я физически почувствую стену, отгородившую меня от близких и друзей? От коллег и знакомых?

Я вздрогнул. Нелепейшая мысль, но она лишила меня покоя. Есть ли в Москве, в России, на планете в целом такие еще места, где с легкостью может застрять любой человек на всю оставшуюся жизнь? А если невидимая стена появилась посреди океана, на дороге, в подъезде жилого дома; если она еще и мобильна…

— А вы уверены, что мужчина имел в виду этот же барьер?

— Не сомневаюсь ни на минуту. Он вышел из квартиры просто подышать свежим воздухом. Наверное, уже успел привыкнуть к своему положению, примирился с его неудобствами, научился их обходить, не замечать, потому и не обратил на мои истерические возгласы особого внимания. Не я первый, не я последний.

— То есть, он имел в виду, что вы не один. Так?

— Я полагаю, здесь нас, — он выделил слово «нас», — наберется с пару десятков.

— Вы давно в Москве? — резко меняя тему, осведомился я.

— Лет десять, — задумчиво ответил Николай. — А почему вы спрашиваете?

— Сам не знаю. Просто так.

— Я родом из Белогорска. Это маленький городок на Транссибе в Амурской области. Между Хабаровском и Читой, если по большому счету.

— Что-то знакомое, — я несколько раз произнес это название и вспомнил. — Ах, да, я был там проездом из Хабаровска. Бог его знает, сколько лет назад. Отдыхал полдня в привокзальной гостинице, зимой это было. На трассе неподалеку рельсы лопнули от мороза.

— Да, такое у нас не редкость, — Николай согласно кивнул. — Как он вам?

— Ничего, терпимо. Как в любой другой гостинице.

— Нет, я о городе.

Прямо под нами хлопнула входная дверь, на лестнице послышались шаги. Мимо прошла женщина с тяжелой хозяйственной сумкой, набитой продуктами. Она посмотрела на нас усталым взглядом и, не останавливаясь, стала подниматься по пролету выше. Николай встал, затем снова сел, не отрывая глаз от спины уходящей женщины.

— Который час? — спросил я.

— Полшестого.

— Да, — я выглянул в окно, — скоро начнет темнеть.

— Вы уходите?

— Нет, мне спешить некуда. Разве что к пустому холодильнику и консервам.

— Один живете?

— Сейчас да. Жена и дети уехали к родителям.

Лицо мужчины помрачнело. Видимо, вспомнил о своей семье.

— Может, стоит поискать таких же, как и я. Мы организуем сообщество, будем искать работу, жилье.

— Нет! — покачал я головой. — Не спешите мириться. Сейчас почти середина октября, через месяц наступит зима. Не думаю, что вам удастся пережить ее на чердаке, пока найдете напарников.

— В микрорайоне есть несколько магазинов, да что я говорю, их больше десятка, от продовольственных до шарашкиных контор по продаже оргтехники, один «почтовый ящик», две или три, не помню точно, школы, несколько детских садов, мастерских, ателье, служб быта и так далее. Можно устроиться на работу без особых проблем, я только сегодня видел на дверях одного маленького магазинчика надпись «требуются». Вон там, — он качнул головой в сторону окна, — отсюда видно, идет стройка. Можно будет обменять квартиру.

— Чем вы занимаетесь?

— Литомониторингом.

— А… это как-то связано с компьютерной техникой?

— Больше с экологией, — объяснять он не стал.

— И все же вам надо пробовать вернуться домой.

— Как?

— Пока не знаю. Но вам надо во всем разобраться. И если ваша Нина поймет, что произошло, и постарается со своей стороны «разрушить барьер», тогда вы наверняка найдете выход из создавшейся ситуации!

— А что, если и она застрянет тут? Тогда… тогда…

— В конце концов, и она тоже здесь сможет найти работу. В ее возрасте…

— Вам все так просто, — отрезал он. — Вы предлагаете забрать мне семью сюда, с риском, что каждый из них может застрять в микрорайоне до конца дней своих. Остаться здесь, попытаться устроиться на голом месте, безо всего, даже самого необходимого.

— Вы же ее любите, — продолжал я гнуть свою линию, — и, сами говорите, она вас тоже. Неужели ваша супруга не сможет вам поверить? Почему вы не хотите дать ей шанс… Вы сами сказали, что я первый, кто удосужился вас выслушать. Теперь уж вы послушайте меня. А там поступайте, как знаете, давить на вас я не собираюсь и не буду.

Снова последовала минутная пауза. Он смотрел в пол, изучая истоптанный кафель.