Репрессии, казни, культурная изоляция целого государства для нас только ряд исторических фактов. С особенным цинизмом мы даже радуемся, что та репрессированная культура перенаправила к нам какие-то свои высокие ценности, одарила нас Булгаковым и Мандельштамом. Страдать нас понуждает вовсе не осознание собственного убожества, но та, как нам кажется, несправедливость, которой наградили окружающие нас самих. Не судьба Мандельштама волнует нас, а собственная. Зачастую нашими «бесами» движет жажда изменить прогнившую действительность, придумать панацею от бед и напастей для всех и вся. И тогда от несостоятельности своей мучаемся еще больше. Боль переполнила нас, но не слышим мы ее тихого стона, не видим ее лица, если оно уже не искажено гримасой смерти. Это наша формула боли. Отвергни ее и станешь изгоем. Любое противостояние обрекает нас на частичное или полное творческое одиночество (как это ни парадоксально).
Парадигма порождает протест. Армия призраков давно уже выстроилась по сю сторону баррикад. Тех, – что говорят вразнобой, будто из печальных могил, заглушая наше звенящее молчание. Ведь о Бахе и Рахманинове – все так… Полифонична сама душа, где один из голосов возможно говорит нам правду.
17.12.16, Москва
Примечание:
К. С. Фарай – поэт, литератор. Живёт в Москве.
Евгений Витковский
Стихотворения
Род. в Москве в 1950 г. Потомок обрусевших немцев, владевших в Москве картонажной фабрикой. Учился в 1967–1971 гг. на искусствоведческом отделении в МГУ, который покинул, по его же словам, от отвращения. Все последующие годы – профессиональный литератор (поэт-переводчик и редактор). Переводил Рембо, Валери, Китса, Рильке, Камоэнса. Пессоа и др. Составитель антологий «Семь веков французской поэзии и семь веков английской поэзии» (1999 и 2007). 35 лет работал над переводами стихотворений Теодора Крамера, собранных в итоге в книгу – Т. Крамер, «Зеленый дом», М. 2012. Михаил Гаспаров в 1990 г. на вопрос «Кого считаете самыми талантливыми отечественными переводчиками?» ответил: «…Среди младших: в стихах – Е. Витковского, в прозе – Е. Костюкович». Избранные переводы Витковского изданы двухтомным собранием «Вечный слушатель». Витковским опубликовано три фантастических романа. Как оригинальный поэт Витковский до последнего времени не давал о себе знать, но в 2016 г. вышла его книга «Сад Эрмитаж» (М., «Престиж Бук»). Ни к какой поэтической школе Витковский себя не причисляет и наотрез отказывается считать себя традиционалистом.
Иоанн Безземельный входит в Россию. Первый оммаж Ивану Голлю
Смиренно вверившись немилосердью Божью,
забыв, где параллель, а где меридиан,
в степи оголодав, идет по бездорожью
в бор обезлесевший царевич Иоанн.
Здесь небеса пусты, здесь пасмурно и сиро,
у воздуха с водой, да и с землей разброд.
Жаль, масло кончилось, и нет ни крошки сыра.
Царевич грустно ест без хлеба бутерброд.
Коль скоро цели нет – не может быть азарта,
Коль все разрешено – не отменить запрет.
А двести лет назад составленная карта
расскажет лишь о том чего сегодня нет.
О странная страна, ты смотришься угрюмо:
Орел, где нет орлов, Бобров, где нет бобров,
Калач без калача с Изюмом без изюма,
Ершов, что без ершей, Ковров, что без ковров.
Одно отсутствие царит по всей округе,
сплошная видимость, встречаешь без конца
без щуки Щукино, Калугу без калуги,
Судак без судака, Елец, что без ельца.
И город Ракобор, легко сборовший рака,
и Губино, село, стоящее без губ,
и древний Рыбинск, тот, где за рыбешку драка,
и дуба давший град, старинный Стародуб.
Без каши в Кашине тоска неисцелима,
без гуся в праздники грустит Хрустальный Гусь,
Воронеж без ворон, Налимск, что без налима:
Русь безначальная, таинственная Русь.
Разбились времена, и не собрать осколки,
и вечно большинство в полнейшем меньшинстве,
и грезит о своем давно сбежавшем волке
царевич без царя в усталой голове.
Нигде не зазвучит беззвучная музыка,
бесплотное зерно не переполнит кадь,
и сотня языков глаголет безъязыко
что ничего тут нет, и нечего искать.
У края бедного кто знает кем отъяты
освобожденные для пустошей места,
исчезли даже те святые пустосвяты,
которых и влекла святая пустота.
Читать дальше