Коллектив авторов: Полдень, XXI век (ноябрь 2012)

Я мысленно прокрутил в памяти одну из самых поразивших меня бесед с Сергеем, когда ему был один год, восемь месяцев и четырнадцать дней. Магнитофонной пленки у меня в больнице, конечно, не было, но память меня пока еще не подводила.

Я его только что покормил, что его всегда коробило, потому как координация движений пока не позволяла ему обслуживать себя, и аккуратно промокал ему рот, когда он вдруг сказал:

– Сегодня я ясно вспомнил себя в утробе. Я, конечно, не могу судить, каков был тогда мой возраст, но точно помню слова «сухой лист» и «лобановский». Это, пожалуй, мое самое раннее воспоминание. Что это значит?

Я прочитал записку и задумался. Сестричка вопросительно глядела на меня. Конечно, было бы свинством не позвать ее, раз уж она прилетела из Нью-Йорка, но, с другой стороны, мне совершенно не улыбалось выступать в роли раскрытой книги, особенно сейчас.

– Ладно, зовите посетительницу.

С Инкой мы довольно часто переговаривались по скайпу, так что постаревшая ее внешность была мне знакома, разве что морщины и седина, которые милосердно скрывала веб-камера, в свете дня проступили со всей ясностью. Одета она была просто, но было сразу видно, что она из другого мира. «Из Города Желтого дьявола» – ехидно подсказала память. Я напрягся, ожидая мгновенной реакции на мелькнувшую у меня мысль, но ее не последовало.

Инка смотрела на меня и молчала. Молчал и я. А чего говорить, если она и без того видит меня насквозь. С лица пришедшей с ней сестрички сползла приветливая улыбка, по лобику пошли морщинки, и казалось, что из приоткрытого ротика вот-вот вырвется: «Ну что же вы, обнимитесь хотя бы!»

Вместо объятия Инна села в стоявшее подле кровати кресло, заложила ногу за ногу откинулась на спинку и сказала:

– Стас, я больше тебя не вижу.

До обалдевшей сестрички наконец дошло, что ее пребывание более неуместно, она растерянно полупоклонилась и выскользнула из палаты.

– Стас, – повторила Инна, – я тебя больше не вижу. Я больше не могу тебя читать. Ты непроницаем. Стас, неужели это конец?

Я недоверчиво поглядел на нее. Она смотрела сквозь забрызганное декабрьским холодным дождем стекло на голый серый парк, где не было ни одной живой души, ни одного листика на окоченевших деревьях.

– Ты помнишь рассказ «Цветы для Элджернона»? – наконец спросила она.

– А как же. Десятый том Библиотеки современной фантастики, 1965 год, издательство «Молодая гвардия». По этому рассказу еще сняли совершенно бездарный американский фильм «Чарли». Это я Элджернон?

– Не знаю. Может ты, а может, и я. Главное, чтобы не Сергей.

Я замер. Совсем недавно я тоже вспомнил этот грустный рассказ про умственно неполноценного уборщика Чарли, которого медики превратили в гения только для того, чтобы он потом медленно и мучительно терял свои блестящие способности, полностью понимая это и не в состоянии ничего поделать. В конце концов он деградировал до своего прежнего уровня недоразвитого ребенка. До того эксперимент поставили на мыши по имени Элджернон, с которой Чарли очень подружился, потому что это была очень умная мышь. А потом Элджернон стал быстро глупеть и умер, и Чарли понял, что его ждет та же судьба.

– Главное, чтобы не Сергей, – только и смог повторить я.

Я полностью посвятил себя Сергею. С заработками проблем не было. При моем знании языков, компьютеров и прочего я с легкостью находил себе надомную работу, не очень обременительную и прилично оплачиваемую. Основная трудность была в обеспечении Сережи знаниями. Он поглощал информацию со скоростью, часто превосходившей мои возможности.

Я не мог брать его с собой в библиотеки (представляете себе ребенка пяти лет, сидящего в читалке Ленинки за томами Эйнштейна или Платона?). Интернета в нашем теперешнем представлении тогда еще не было, хотя у меня уже стоял телефонный модем аж на 2400 бод. И здесь выручали друзья. Я выдумывал разные достаточно правдоподобные истории о том, что мне срочно нужны для переводов такие-то тома, и они доставляли мне их из разных ведомственных и академических библиотек. Друзей было много, так что и книг в доме было много.

К шести годам он превзошел меня по количеству познаний, и тут остро встал вопрос о школе. Я долго готовил его к собеседованию в ближайшей районной школе нашего Теплого Стана, объясняя, что должен знать средний нормально развитый ребенок его возраста, чем приводил его в полнейшее изумление. Я показывал ему школьные методички, купил букварь, умолял понять, что абсолютно необходимо быть «нормальным», но без конфуза все равно не обошлось.