Вокруг Света: Журнал «Вокруг Света» №02 за 1983 год

— И вам счастливого пути, — ответили те.

Мы улетели.

— Тяжело начался день, — заметил штурман.

— Это тебе показалось после пассажирского рейса, — сказал Юрию Максимов.

— Да еще рейс-то был с мороженым, — добавил Роман.

Вертолет летел на автопилоте, и настроение у всех было ровное, спокойное. Кроме того, все знали, что сейчас летим на последнюю точку, а потом домой — в Мирный. Да и погода установилась под стать настроению — день был яркий и солнечный, а небо чистое и открытое. Наш Ми-8 продолжал спокойно лететь, немного раскачиваясь с боку на бок, как лодка в море при легком бризе. За два дня полетов люди устали, и сейчас можно было немного отдохнуть. Максимов поправил наушники, поудобнее установил и закрепил перед собой микрофон. Мы подлетали к заданному квадрату. Там внизу работала геофизическая партия — искали нефть и газ.

Издали я увидел деревянные балки. Они стояли на ровном возвышенном месте. По мере приближения к ним уже можно было различить и силуэты людей. Нас ждали. Максимов да и Роман бывали здесь не раз. И, конечно, знали, что геофизики — народ аккуратный, посадочную площадку хорошо подготовят. Вертолет завис точно над посадочной площадкой. Роман поудобнее устроился в своем кресле и взял управление вертолетом на себя. Он ещё мельком посмотрел на землю и чему-то улыбнулся.

Потом, после полета, он сказал мне: «Мы здорово устали от снегов, и мне в миг посадки почудилось короткое северное лето...»

Мирный, Якутская АССРСтанислав Лазуркин Фото автора

От Кабула до Бамиана ехать по горным дорогам часов шесть — в спокойное время. Но горы небезопасны, и авиакомпания предлагает нам долететь туда минут за сорок на самолете. Пассажиры в основном хазарейцы. Они — широкоскулые и раскосые — резко отличаются обликом от других афганцев, обычно узколицых, с крупными носами и густыми бородами.

Оставив под собой густонаселенную Кабульскую долину, резко сворачиваем на запад. Снежной лентой надвигаются отроги Гиндукуша. И снова узкие горные долины с зелеными островками кишлаков, смахивающих своим «кала» — деревенскими домами-крепостями — на военные форпосты. Перед самым Бамианом стюардесса предлагает пассажирам посмотреть в иллюминаторы. Среди красно-бурых скал отчетливо видны могучие бастионы и стены, возведенные на головокружительной высоте. Это знаменитый Шахри-Зохак — Красный город, разрушенный еще ордами Чингисхана. Последний раз падаем в очередную воздушную яму, и самолет приземляется в удивительно зеленой долине, окруженной гигантскими отвесными скалами и невысокими плато. Таким предстал перед нами центр Хазараджата, страны хазарейцев.

Резиденция губернатора расположена над крутым обрывом. Из широких окон приемного зала открывается чудесный вид на желто-коричневые тополя, сам город и гигантскую скальную стену стометровой высоты. Словно соты, усыпало ее множество пещер — бывших обиталищ буддийских монахов и пилигримов. И отсюда, из зала, можно разобрать высеченные из камня в скальных нишах колоссальные фигуры Малого и Большого Будд. Они знакомы по любому путеводителю. Долину богов именуют «восьмым чудом света».

Но приехали мы не в поисках «чудес света», а с целью более прозаической и более актуальной: познакомиться с сегодняшним днем Хазараджата и его главного города.

С Эвазом Набизада мы старые знакомые еще по Кабулу. Губернатором он стал в конце восьмидесятого. А до этого прошел, как и многие другие афганские революционеры, не один «университет». В партию вступил до революции, когда она находилась на нелегальном положении. Родился в бедной — почти нищей — хазарейской семье. Сменил не одну профессию, от мальчика на побегушках до уборщика, пока не посчастливилось устроиться рабочим в типографию. Там и начал активную революционную деятельность. А когда победила Апрельская революция, бывший рабочий был назначен генеральным президентом крупнейшей в стране государственной типографии. В годы террора, развязанного Амином и его приспешниками, Эваз Набизада был арестован и брошен в тюрьму Пули-Чархи. Пытки, издевательства, угроза расправы — все это не уходит из памяти.

Свобода пришла в декабре 1979 года Прямо из тюрьмы он снова попадает в типографию и опять генеральным президентом. А потом новое назначение — губернатором главной хазарейской провинции Бамиан, где требовался опытный — местный — руководитель: от прошлого остался весьма запутанный клубок национальных отношений.