Я рассказал Букрееву, как во время стоянок растапливал в конторках станционных дежурных окаменевшую на морозе свою хлебную пайку, прикладывая ее разными боками к раскаленной железной печке, и, если успевал, съедал ее по мере оттаивания. Успевал, если не мешали «юнкерсы»... Часто поезд останавливался из-за разрушенного впереди полотна, а в небе выли самолеты. И тогда мы — кондуктора, машинисты, вагонный мастер — бежали в заснеженную степь, падали в одну из многочисленных воронок, и ничего нам не оставалось больше делать, как наблюдать за поединком девчат-зенитчиц с воющими стервятниками. Видел я, как плачут седые машинисты, оставшиеся без своего паровоза.
Должность старшего кондуктора, которую теперь упразднили, послужила для меня первой ступенькой на железнодорожной стезе, приведшей сегодня сюда, в Тынду.
Не все знают, что БАМ начали строить еще до войны, только по несколько иной трассе. Полотно кое-где отсыпали, даже рельсы проложили. Отсюда появилась и станция Вам на Транссибирской магистрали (ныне Бамовская).
В огненном 1942 году Государственный Комитет Обороны решил построить новую железнодорожную линию вдоль Волги от Сталинграда до Саратова и далее, на север, через Сызрань, Ульяновск до Свияжска. Это та самая знаменитая Волжская рокада длиной 978 километров, которая в основном питала Донской и Сталинградский фронты. Рельсы же на постройку спешной рокады взяли с БАМа, разобрав линии Тында — Бам и Ургал — Известковая...
К перрону подали пассажирский состав. Объявили посадку.
Мы снова стояли с Букреевым в полутемном вагонном коридоре. Не заметили, как тронулся состав: теперь говорили о вечной мерзлоте. На БАМе она кое-где сплошь, а кое-где так называемыми «линзами». Нередко под слоем вечномерзлого, или, как теперь стали громоздко говорить, многолетнемерзлого, фунта путейцев подкарауливает опасность.
— Я с этой чертовой мерзлотой издавна враждую, — загорячился Букреев. — Еще когда с отцом на охоту ходил, с ней поссорился...
За этими словами его последовал жизненный случай, связанный с причудами вечной мерзлоты.
...Как-то, целый день проблуждав по тайге, решили они с отцом заночевать в полуразвалившейся избушке, притулившейся на берегу маленькой речки. Дело было ранней весной, оба устали и промокли под студеным, непрерывно моросившим дождем. Жарко растопив печку и развесив одежду для просушки, Букреевы завалились на полати спать.
Их разбудил рев и грохот. Ничего не понимая, в кромешной темноте они метались под тугими струями ледяной воды: казалось, будто и в окошко, и в дверь, и откуда-то сверху били мощные брандспойты. Разобрав ветхий потолок, охотники наконец через крышу выбрались из водяного плена и увидели, как из окон и из двери избушки выливались бурлящие потоки...
Оказалось, что между тонким деятельным слоем (Деятельный слой — это слой грунта, периодически оттаивающий летом и вновь замерзающий зимой.) и мерзлым грунтовым массивом был зажат подземный ручей. Вода текла, как в трубе, под сильным напором. Натопив жарко печку, Букреевы «разогрели» мерзлоту, ее прорвало, и в избушке забил ледяной фонтан.
— Страшнее, когда такой фонтан вроде бы ни с того ни с сего забьет возле пути, да еще зимой, — заключил Букреев. — Предугадать и предупредить его невозможно. За считанные минуты на рельсах может образоваться ледяной холм — наледь. Далеко ли до беды!..
В Беркаките я должен был найти тех первопроходцев, которые присутствовали при рождении этой самой северной дистанции Байкало-Амурской железной дороги. Первый Всесоюзный ударный комсомольский отряд железнодорожников высадился здесь три года назад. На перегоне между станцией Золотинка и разъездом Оборчо начали свою службу новоявленные путейцы околотка дорожного мастера Александра Ковалевского...
— Так вы напишете про БАЖД? — спросил меня Букреев, когда пришло время нам расставаться. — Учтите, что через несколько лет БАМ полностью станет Байкало-Амурской железной дорогой...
Москва — БАЖДЛ. Троицкий Фото А. Козенко и А. Лехмуса
Когда едешь по монгольской степи и встречаешь человека, остановись, поговори. Правило это существует с незапамятных времен, и его свято соблюдают по сей день. Все равно — едешь ты на коне или на машине.
Не было случая за все годы моей работы в Монголии, чтобы я пожалел о том, что следовал этому правилу. И все же такой встречи, как на этот раз, у меня еще не было.
Читать дальше