Странник - Белая птица

В те годы она день за днем хорошела.
Прекрасна душой и божественна телом.
Хотя признавать никогда не хотела —
Зеркал не обманешь больше.

Восторг, комплименты старалась забыть.
Всегда отвечая на них: «Может быть».
И долго духи продолжала любить
С таким же названием – из Польши.

Никто догадаться бы в жизни не смог,
Что этой единственной паре сапог,
Еще той зимою закончился срок
И места им нет в сундуках.

А демисезонное «супер-пальто»
Не дань глупой моде в морозе крутом,
А грустная правда девчонки о том,
Что счастье, наверно, в деньгах.

И вот близок вечер. И в платье простом,
В пальто, сапогах, обернувшись шарфом,
Сквозь дождь и сквозь снег, под раскатистый гром
Туда – унижение за хлеб.

В скромных нарядах была многих краше.
Нескромные взгляды отбив так бесстрашно,
Не в силах любить, если сердце не скажет,
Простилась с «Арбатом» навек.

Здесь стала она непригодной вдвойне.
Такие вот песни и танцы «на дне»,
В то время как «не было секса в стране»,
Чужды были ей всегда.

Рожденный ходить по земле нормально
Не примет позу горизонтально.
Терять работу, конечно, жаль, но
Честь потерять – никогда!

Попытки вернуться на сцену большую
Служили ей службу обычно плохую.
Еще в варьете, сомневаясь, рискуя,
На встречу с удачей пошла.

С участьем ее композитор прослушал,
И было все так, что не может быть лучше.
Ведь он – «кит» эстрадный, не ходит по суше,
Сказал ей: «Успешны дела!».

И вот, у нее появилась надежда.
Но «кит», в мутном иле, стал тоже невежей,
Как все остальные, которые прежде
Пытались к ней в спальню залезть.

На день, на второй он ей это предложил,
Считая всерьёз неплохой свою рожу.
Не думая, что это все невозможно
Икрою с шампанским заесть.

Отказ получив, он сказал: «Что ж, не странно,
Я знал, вы певица не моего плана.
Вы рыбка речная в волнах океана,
И вам глубоко не нырнуть».

Таков мир эстрады, реальности – фальши,
Далекое ближе, а близкое дальше.
Победа лишь в силе характера. Сталь же
Обычным рукам не согнуть.

И так беспросветно и тягостно было
Девчонке, которая сердцем остыла
И с участью этой смерившись, забыла
Заветной звезды волшебство.

Только в родных был надежды атолл
А папа волшебную фразу нашел:
«Родная, все будет, поверь, хорошо!»
Как благословение его.

В такие минуты она замечала,
Что зло забывает, начав все сначала.
И папы ладонь коснувшись плеча,
Как в детстве согреет, спасет.

А мамы улыбка, объятий тепло
Заставят поверить, что горе прошло.
И как бы там не было ей тяжело
Идти нужно только вперед!

Уж близился час, где блуждая по лесу
Девчонка из Золушки станет Принцессой.
И гордо вернется в свое королевство,
Чтоб в нем Королевою быть.

Но прежде должна была освободиться.
Большую, дубовую дверь из темницы
Открыть. С неудачами смело проститься,
И вновь научится жить.

Читая внимательно строки поэмы,
Заметить легко, что забвение темы
Одной здесь допущено. Думаю все вы
Уже догадались – какой.

Конечно, любовь. То главное чувство,
Которое движет людьми искусства
И было представлено здесь лишь грустной
Не лучшей своей стороной.

Спешу все исправить, сказав, что тогда же
Она полюбила. И счастлива даже
Была с этим парнем, который однажды
Назвал ее смело женой.

И, словно с Фортуной Амур сговорился,
Но муж был продюсер. Он договорился
На встречу всей жизни, как говорится,
Что стала внезапно иной.

И вновь композитор, а веры ни капли,
Лишь мысль, что наступит на новые грабли.
Дуть на воду начинают, не так ли,
Обжегшись на молоке?

Идти не хотела и думала горько:
«Всё так бесполезно и глупо настолько,
Что кажется шуткой. Намёки на койку —
И замок размыт на песке».

Представилась просто: «Пою в варьете».
– «Да, слишком жестоко! Круги по Данте,
Для столь юной девы с глазами пантер,
Готовых к прыжку за честь,

Добром не закончатся. Что ж, покажите,
Что правда, талантом вас Бог не обидел.
Я многих забыл, тех, которых увидел,
А в вас явно что-то есть».