Франсуа Брюн - Бог и сатана. Борьба продолжается

«Умереть разве это прошло? Тяжело приступать к проблеме желать смерти. Я хочу убежать от смерти, и ты помогаешь мне жить. Единый со случаем созреть жизнью, я борюсь со смертью.

– Но кто ты, – спросила я внутри самой себя.

– Я маленький шалун [зародыш] смерти. Прикажи матери бежать от смерти. Папа назначает мешок жизни [матку] для смерти. Моя мать теряет своего ребенка. Я остаюсь присоединенным к смерти, если отец убивает меня. Согласие между мной и семьей – возможно ли?». Потом стало ясно, что речь, наверное, идет о зародыше, которому всего два-три дня (29).

Сразу же оговоримся, что мы не хотим никого винить, но нельзя и молчать о том, что такая коммуникация с эмбрионами действительно существует. Это заставляет вспомнить об очевидном факте, который порой намеренно игнорируют: аборт не имеет ничего общего с контрацепцией, и, отождествляя их, мы совершаем большую ошибку. Вот что говорит об этом Анна-Маргарита: «Все разговоры моих пациентов всегда о жизни и смерти. Они убедили меня в том, что уже самые первые клетки эмбриона наделены сознанием. Это кардинально меняет все наши представления о беременности» (30). Я не считаю нужным чрезмерно заострять внимание на всем том, что скрывается за такой коммуникацией (будь то общение на расстоянии, на языке, который неизвестен пациенту, или коммуникация с эмбрионом), но можно сказать, что, когда жизнь только зарождается, мы уже имеем дело с духом или сознанием, которое заявляет о себе еще до всякого усвоения языка – не важно какого! Понятно, что такое открытие встретит самое яростное сопротивление, но нельзя отвергать реальность только потому, что она нас озадачивает.

Надо признать, что мы имеем дело с явлениями, которые сразу же кажутся невероятными, да, признаться, я и сам отнесся бы к ним довольно сдержанно, если бы не видел многих людей (гораздо более сведущих, чем я), которые, потратив немало времени на изучение и практическую проверку этого метода, признали его вполне обоснованным и законным. К 2003 году в распоряжении Анны-Маргариты уже находилось более тысячи ассистентов и среди них более двухсот профессиональных терапевтов (31). Однако эти открытия не получили того резонанса, которого заслуживали. «Я общалась с дюжиной неврологов, – пишет в этой связи Анна-Маргарита – и каждый раз было одно и то же: они присутствуют на сеансе, говорят, что очень удивлены… а потом исчезают… Я больше не хочу тратить столько сил: ведь после многочасовых объяснений, после рассмотрения обильного доказательного материала дело кончается отказом. Я нужна своим пациентам, а в остальном – как получится» (32). Тем не менее общение с неврологами могло бы дать интересные результаты, если бы протекало в доверительной обстановке. Теперь, по крайней мере, мы знаем, что у взрослого аутиста участки головного мозга, отвечающие за узнавание (например, по голосу или выражению лица), не задействованы. Но надо идти дальше и постараться узнать, не связана ли эта дисфункция (по крайней мере, в некоторых случаях) с той реакцией защиты, которая возникает у ребенка (причем возникает очень рано, быть может, даже во время беременности матери – в результате тех восприятий, которые кажутся ему агрессивными).

В этой связи можно сказать, что в контексте всех наших знаний о том, что мы собой представляем, здесь, конечно же, речь идет о чем-то удивительном, в котором, однако, нет ничего демонического и особенно чудесного (если, конечно, не иметь в виду, что вся наша жизнь, все существование есть нечто чудесное).

И все-таки есть одно чудо – чудо неустанной и бескорыстной любви, всегда утешающей всех страждущих телом и душой. И тут маленькие израильтяне правы: «Я хочу жить в жизни твоего Бога любви», – печатают они на клавиатуре Анны-Маргариты (33).

Аутисты, с которыми работала Маргарита Векьсе, часто говорили о присутствии мертвых в их жизни и прежде всего о маленьких братьях и сестрах, умерших в результате выкидыша или аборта: они говорили, что те присматривают за ними и помогают им. Сейчас мы увидим, что общение с нашими умершими осуществляется и с помощью других средств, причем для этого вовсе не обязательно быть аутистом. Сразу уточню, что в отличие от многих собратьев-священников я совсем не считаю, что связь между нашим миром и миром «мертвецов», которую я так долго изучал (34), непременно свидетельствует или о необычном вмешательстве Бога (т. е. о той неслыханной привилегии, которая даруется некоторым святым), или о вмешательстве сатаны, который тем самым стремится еще сильнее сбить с толку бедных людей, каковыми мы являемся. Речь не идет непременно или о чуде, или о демоническом вторжении. В этой связи точка зрения Габриэле Аморта (экзорциста из Римского диоцеза) мне кажется слишком однозначной. Отец Эрнетти, весьма уважаемый ученый и экзорцист, которого я хорошо знал, не разделял ее. Ему были знакомы все опасности спиритизма, и он смело о них говорил (36), но в то же время учил проводить необходимые различия в данном вопросе. Он был очень рад, что мои книги на эту тему были переведены на итальянский язык, и просил прислать ему несколько экземпляров, чтобы некоторые собратья в Риме тоже могли их прочитать.