Марина Журинская - Альфа и Омега Марины Журинской. Эссе, статьи, интервью

Есть совершенно замечательное стихотворение у Тимура Кибирова о том, как праведные граждане будут шокированы, если они попадут в рай. Кто там будет? – «Мотя из налоговой полиции, Магда из массажного салона».

А помните Гумилева?

Мы верим в Такого Бога, Который не ставит пятерки отличникам, а смывает грехи у тех, кто к Нему за этим обращается. Он настолько велик, могуч и добр, что стоит нам к Нему обратиться, и наши грехи исчезают.

А. Д.: Да, но люди ждут от нас плодов веры, о них рассказать трудно. В результате многие сюжеты в СМИ связаны с неприглядным поведением верующих, что отталкивает людей от Православия. Как выбрать здесь и правильный стиль, да и свое отношение ко всему этому негативу?

М. Ж.:Однажды ко мне пришла пятидесятница и стала прохаживаться насчет личных грехов православного духовенства. И тут я разозлилась и сказала: «Вы не понимаете одну вещь. Даже если куда-то денется Русская Православная Церковь, – что невозможно, но даже если она куда-то денется и в ней останется один священник – горький пьяница и заведомый стукач, – я останусь его последней прихожанкой и мы вместе будем оплакивать наши грехи».

И ведь православные тоже считают, что все наши батюшки должны быть юными пионерами, все епископы Серафимами Саровскими. Причем на самом деле ни о жизни батюшек, ни о жизни епископов никто ничего не знает. Вернее, все знают, что весь епископат в золоте, а какие диагнозы у них – никто не знает. Помните чеховский рассказ «Архиерей», о том, что владыка не дожил до Пасхи, умер от кровотечения, от брюшного тифа. И тогда выяснилось, что он служил с брюшным тифом. Чехов был врач и знал, что с брюшным тифом быть на ногах невозможно. Но в его рассказе владыка с брюшным тифом был на ногах и служил, и свалился буквально за сутки до смерти. Вот таких вещей никто не знает.

Какие скорби несут наши батюшки. Себя-то мы знаем, знаем, что мы не сокровища. А всю эту свою несокровищность мы же сваливаем на наших священников, поедом их едим.

Отец Глеб Каледа очень тяжело умирал. И он, умирая, говорил: «Иначе нельзя, я убийц исповедовал». Про это же никто не думает, и мы их рассматриваем потребительски: мы там что-нибудь вякнем, батюшка махнет епитрахилью, и у меня будет право причаститься, «чтобы не болеть».

Так что на Христа и на свое стояние перед Христом должна ориентироваться православная журналистика. И на то, что врать нельзя. Вот это главное.

А. Д.: Марина Андреевна, расскажите, как создавался «Альфа и Омега»? Это было такое интересное время синхронного всплеска – одновременно возникло сразу несколько православных изданий – «Фома», «Встреча»…

М. Ж.:У меня было желание издавать православный журнал. Я посмотрела, что тогда стал делать «Вестник РХДД». Он ударился в ностальгию по России, а я видела потребность удариться в ностальгию именно по диаспоре. Вначале мы очень много публиковали Шмемана, Мейендорфа, Флоровского – хотели донести до читателя России, который ничего этого не знал, подвиг православной диаспоры.

Это были великие люди, они были велики именно в своем стоянии. Свет миру. Они при этом были лишены родины, им было горько от этого всегда, но на их стоянии это никак не отражалось. Совершенно чудом я получила какие-то глупые деньги, я не понимаю, как их на что-то хватило, но вот стала я издавать, и все.