Полин де ля Виллежегю - Вечность в повседневности. Правила христианской жизни из опыта общины отца Алексея Мечева

В то же время часть священноначалия, аристократия и интеллигенция постепенно впали в обольщение идеями западной культуры и философией Просвещения [20] Просвещение – философское направление, сформировавшееся во Франции в XVIII веке. Просветители верили во всемогущество человеческого разума, науки и образования, придерживались атеистических убеждений и критиковали религию и Церковь. . В этих кругах распространилось рационалистическое представление о Боге как об абстрактном Первопринципе, определяющем логику Вселенной. Рядовое духовенство оставалось невежественным и было замкнуто на самом себе. В ту эпоху произошел настоящий разрыв образованных кругов с церковной традицией и народным благочестием.

Тем временем преследование старообрядцев углубляло церковный раскол. Для значительной части образованного общества христианство перестало быть религией сердца и сделалось совокупностью навязанных извне сведений, которые требуется уважать. Христос, воплотившийся и вочеловечившийся Бог, для многих превратился в сухую и далекую абстракцию. Тем не менее и в это трудное время были люди, которые испытывали духовную жажду.

Что касается простого народа, он держался в стороне от эволюции, переживаемой обществом на протяжении XVIII и XIX веков, сохранял приверженность вере отцов и практиковал двоеверие. Он идентифицировал официальную церковь с властью.

Даже монархии, которая всегда сильно влияла на всю церковную жизнь и считалась великим духовным воспитателем русского народа, грозил внутренний упадок. Мы не будем останавливаться на пагубных последствиях секуляризационной реформы, проведенной Екатериной II, поскольку это увело бы нас далеко от нашей темы. Отметим только, что отдаление от веры беспокоило духовных мыслителей XVIII и XIX веков. Многие из них считали, что приближаются большие бедствия.

В XVIII веке святитель Тихон Задонский (1724–1783) отмечал упадок подлинного благочестия и распространение лицемерия в Церкви. Он предупреждал, что люди, безразличные к христианству, внутренне отойдут от него: «Должно опасаться, чтобы христианство, будучи жизнь, таинство и дух, не удалилось неприметным образом из того человеческого общества, которое не умеет хранить этот бесценный дар Божий» [21] Жизнеописание священномученика о. Сергия Мечева, составленное его духовными чадами // Надежда: Душеполезное чтение. Вып. 16. Базель; М., 1993. С. 186. .

В следующем столетии святитель Игнатий Брянчанинов (1807–1867) рисовал самую мрачную картину монастырской и общецерковной жизни. Он считал, что церковные круги поражены духовной болезнью и не способны ответить на духовную жажду общества: «Живем в трудное время! „Не стало праведного, ибо нет верных между сынами человеческими“ (Пс. 11: 2). Настал голод слова Божия! Христианство и монашество при последнем издыхании» [22] Там же. .

Рассматривая монастырскую жизнь как барометр духовного состояния народа, святитель Игнатий Брянчанинов свидетельствовал об угасании православной веры, падении монашества, страшной безнравственности и утверждал, что только Бог по Своей любви может вывести из этого прискорбного состояния: «Милость Божия да покроет нас!» [23] Там же.

Удивительным образом именно в середине XVIII века, который был столь трудным временем для русской Церкви, произошло настоящее возрождение исихазма под знаком старчества. Старчество издавна существовало в русских монастырях, о чем свидетельствует подвиг святых Феодосия Печерского (†1074), Сергия Радонежского (1314–1392), Нила Сорского (1433–1508) и других. Тем не менее русское старчество как школа, имеющая определенные правила, методы и традиции, построенные на аскетическом учении отцов пустыни, обязано своим происхождением великому старцу преподобному Паисию Величковскому (1722–1794).

Именно он первым принялся за огромную работу по переводу с греческого на славянский язык обширной религиозной литературы. Он перевел «Филокалию» [24] Φιλοκαλία означает любовь к красоте. митрополита Макария Коринфского и Никодима Агиорита (Венеция, 1782) и издал ее под названием «Добротолюбие». Эта своего рода «антология» [25] Kologrivof I . Essai sur la sainteté en Russie. Bruges: Beyaert, 1953. Р. 392. (См.: Кологривов И., иером. Очерки по истории русской святости. Брюссель: Жизнь с Богом, 1961.) , посвященная Иисусовой (сердечной) молитве, стала духовной пищей русских монахов, старцев и мирян: «Откровенные рассказы странника» свидетельствуют о том, сколь распространен был такой тип молитвы среди христиан.