Полин де ля Виллежегю - Вечность в повседневности. Правила христианской жизни из опыта общины отца Алексея Мечева

Каждого, кто даже бегло знакомится с духовностью восточной Церкви, неминуемо поражает ее глубокая укорененность как в Евангелии Христовом, так и в аскетической традиции пустыни. Появившееся в конце III века монашество вскоре стало основной составляющей восточного христианства. Протоиерей Иоанн Мейендорф справедливо отметил, что «восточная Церковь признала в монахах своих настоящих учителей. Она приняла их Литургию, их духовность, их тип святости» [5] Meyendorf J. St Grégoire Palamas et la Mystique orthodoxе. P.: Seuil, 1959. P. 17. (См.: Мейендорф И., прот. Святой Григорий Палама и православная мистика // Мейендорф И., прот. История Церкви и восточно-христианская мистика. М.: Институт ДИ-ДИК, ПСТБИ, 2000.) .

Именно в монашествующих, призванных в пустыню для встречи с Богом, ясно проявились некоторые важнейшие характеристики Православия.

В своей борьбе за внутреннее совершенство монах призван очистить душу аскезой, опираясь на особые методы непрестанной молитвы. В IV веке в пустынях Сирии, Палестины, Египта подвизались первые исихасты (по-гречески ήσυχία – тишина, внутренний мир, созерцание). Их пример жил в веках, их учение непрерывно развивалось в восточном монашестве. Основанная ими традиция с новой силой расцвела в XIV веке на горе Афон, в учении святителя Григория Паламы о благодати и об отношениях Бога и человека. В это же время получил широкое распространение возникший в монашеской среде особый путь умного делания – молитва Иисусова, практика, основанная на согласуемом с ритмом дыхания повторении обращения [SA1] «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного» при собирании духовного внимания в сердце. Эта мистическая школа стала основой традиции восточного христианства, определив призвание к созерцанию. Чтобы продвигаться по этому пути совершенства, было необходимо руководство строгого и прозорливого наставника.

В жизни восточных христиан-пустынников в IV веке возникла фигура старца (славянский перевод греческого γέρων – старый), возраст которого определяли не года, но опыт пройденной им духовной брани, аскетической практики и молитвенной жизни. Каким бы ни был его чин – игумен, отшельник или простой монах, он признавался старцем, если в нем обитал евангельский дух. Тогда он начинал исполнять служение духовного отцовства по отношению к монахам и помогал им практиковать аскезу, учиться различать глубокие помыслы, жить в молитве и полном послушании.

Истоки духовного отцовства как воспитательной и апостольской деятельности находятся в Священном Писании. Так, апостол Павел сказал в послании к Коринфянам: Ибо, хотя у вас тысячи наставников во Христе, но не много отцов; я родил вас во Христе Иисусе благовествованием. Посему умоляю вас: подражайте мне, как я Христу. Для сего я послал к вам Тимофея, моего возлюбленного и верного в Господе сына, который напомнит вам о путях моих во Христе… (1 Кор. 4: 15–17).

В русской Церкви понимание старчества было таким же, как и в греческой, но в то же время призвание русского старца расширилось: практически всегда он был открыт миру. Он не только вводил в христианскую жизнь послушников своего монастыря, но и становился духовным отцом для приходящих к нему мирян. Так практика духовного отцовства, поначалу чисто монашеская, преобразовалась в служение множеству христиан, живущих в миру. «Эта функция характерна для специфически русского понимания роли старца» [6] Behr-Siegel E. Prière et Sainteté dans l’Eglise russe. P.: Cerf, 1950. P. 131. , – отметила Элизабет Бер-Сижель [7] Элизабет Бер-Сижель (1907–2005) – французский православный богослов. Ученица о. Сергия Булгакова, Г. П. Федотова, арх. Льва Жилле, П. Е. Евдокимова. Благодаря ее лекциям и печатным трудам многие западные люди познакомились с православной духовностью. . Старец не был представителем власти или администрации, его не выбирали и не назначали – напротив, это был человек, получивший от Бога призвание осуществлять духовное руководство в Церкви и в миру. «Так рождается старчество – особый русский тип святости, который не был признан официально, но получил широкое распространение» [8] Ibid. P. 129. .

Прежде чем наставлять ближних, сам старец должен пройти серьезную духовную школу – это требование было сформулировано преподобным Паисием Величковским в XVIII веке. «Очень трудно вести кого-то по путям, которых ты сам не знаешь. Только человек, который выдержал долгую борьбу с самим собой, <���…> исцелил свою душу смирением и молитвой, способен показать ученику все заповеди и добродетели Христовы» [9] Spidlik T. Les grands mystiques russes. P.: Nouvelle Cité, 1979. P. 177. , – говорил преподобный Паисий молодому молдавскому монаху.