К вопросу упорядочения жизни обителей церковь и государство обратились вновь во второй половине XVII века. В 1667 году был собран Большой московский Собор. На соборе был принят ряд решений относительно обителей и монашествующих: «… Б) в монашество никого не постригать без правильного искуса, который должен продолжаться три года, а по нужде полтора. В) мужей, без согласия их жен, и жен, без согласия их мужей, не постригать. Г) В монастыри брать вклады от монахов и монахинь не подобает. Д) Не должны монахи и монахини переходить из монастыря, в котором постриглись, в другой монастырь и скитаться там и сям на соблазн миру: иначе их следует подвергать епитимиям по правилам. Ж) Настоятели должны смотреть накрепко, чтобы иноки не упивались, а русскаго вина совсем в монастыре не было. З) Повелеваем, чтобы отныне отнюдь не имели веры к этим лицемерам, которые живут среди городов и сёл по образу отшельников и затворников, и отпустив волосы, носят монашеские свитки, иныя же и железныя вериги, или ходят нагия и босыя, тщеславия ради, на прелесть людям простым и невеждам, да воспримут славу от народа, и да почитают их святыми: истинные подвижники трудились в пустынях и никому не показывали своих вериг и подвигов. …никто из лиц священнаго и монашескаго чина не должен вдаваться в мирские дела, держать лавки, корчемницы, постоялые дворы и иметь всякия другия промыслы: с виновными поступать по правилам». [29, Т. XII, с.790-791].
Важное значение монастыря в жизни русского общества признавалось многими русскими историками и литераторами. Велико было значение монастыря, а в особенности северного монастыря «… как просветительно-нравственного учреждения в окружающей его темной среде, подававшего обществу назидательный пример высокаго нравственнаго усовершенствования и упорной борьбы с человеческой природой путем аскетическаго подвига и, с другой стороны, как хозяйственной организации, земледельческой или промышленной, сыгравшей видную колонизаторскую роль в северномъ крае, нередко руководившей обществом в его борьбе с суровой внешней природой. … нельзя не признать за северно-русским монастырем значительного нравственного влияния на окружающее его общество. Обраставшая светлой легендой память о христианских иноческих подвигах ея пустынника-основателя, теплившаяся непрерывно в монастыре, подобно той неугасимой лампаде, которая мерцала надъ его гробом, и слава о таких же подвигах его преемников и подражателей среди братии озаряли темную окружающую среду с ея мелкими заботами и интересами, внося некоторый луч идеализма в грубую жизнь XVIIв. Самая красота монастырского богослужения и весь обиход жизни иноков, «приявших ангельский образ», действовали на воображение и чувства богомольца, на время отрывавшегося от своей будничной серой обстановки и попадавшаго в какой-то иной, как бы неземной мир, о котором он уносил потом яркое воспоминание, не потухавшее, быть может, до конца дней и не раз передававшееся близким. Монастырь был не только средством спасения для тех, кто отрекался от мира, но и местом для нравственного отдыха от ежедневной действительности для мимолетнаго гостя с котомкой за плечами, котораго он манилъ издалека именно этой возможностью хотя бы на время подняться над обычными житейскими буднями. Северный монастырь мог быть также и источником некотораго книжнаго просвещения. Среди братии были всегда грамотные люди; монастырь всегда владел книгами, притом не только богослужебными. В большихъ монастыряхъ библиотеки достигали обширныхъ размеров». [30, c.291].
XVIII век. Радикальные изменения в бытовании русских обителей связаны с реформами Петра I. В конце 1700 года умер Патриарх Адриан. Получив известие о смерти Патриарха, Император Петр I назначил местоблюстителя патриаршего престола Стефана Яворского, молодого рязанского епископа, родом из Киева. Яворскому были поручены только специфически духовные дела. Фактически все церковное управление сосредоточилось во вновь восстановленном в 1701 году Монастырском приказе.
К монастырскому приказу перешли все административные и хозяйственные дела из расформированного патриаршего двора. Помимо судебных функций над людьми духовного сословия Монастырский приказ получил право управления всеми церковными вотчинами через назначаемых им светских управителей. По общему правилу все доходы поступали в кассу приказа. На содержание церковных учреждений выдавалась сумма лишь по штатам, а все излишки поступали в государеву казну и шли на удовлетворение общегосударственных потребностей. [31, c.189-190]
Читать дальше