Джеф Гоинс: Настоящие художники не голодают. Как монетизировать творчество

Правила голодного художника утверждают: если мы не родились с кистью в руке, то мы не особенные. Но эти правила больше не работают. Нужно нечто большее, чем доброжелательное пожелание удачи от наших родителей, когда мы делимся мечтой о написании романа, запуске стартапа или актерском образовании. Нам нужно понимать, что наш дар существует не просто так и, чем бы мы ни занимались до сих пор, не обязательно в этом застревать.

Когда Адриан Карденас покинул бейсбол, он нарушил правило, настаивающее: надо продолжать начатое, нельзя все изменить на середине пути и резко перейти к чему-то новому. В конце концов, когда дела идут хорошо, зачем все бросать? Однако, пробыв год на той ступени карьеры, в лиге, где игроки получают минимум полмиллиона долларов в год, молодой спортсмен покинул ее, чтобы стать художником. Пример Андреаса – важный урок: прежде чем начать создавать искусство, мы должны создать самих себя.

Переделать себя заново – значит отпустить того, кем вы были до принятия новой идентичности. Отказаться от того, что навязывают люди, в обмен на лучшее. Придется нарушить некоторые правила: наших родителей, нашего общества. Это неизбежно. Они гласят одно и то же: «Ты не можешь это сделать» или «Кто ты такой, чтобы так думать?». Мы полагаем, что наше место в жизни там, где мы есть, но творческая жизнь – процесс принятия новых возможностей, переосмысления того, что может произойти. Только так мы максимально преобразуемся. Вопрос, который нужно себе задать: «Готов ли я стать настоящим собой?»

Всю свою жизнь Микеланджело подчеркивал свое благородное происхождение. Вера в это помогала ему осознавать себя, подпитывала его амбиции успешного художника. Куда бы он ни шел, везде оставался обездоленным аристократом, жаждущим восстановить честь семьи. Микеланджело знал: чтобы быть художником, придется этим зарабатывать, а для этого надо заставить людей воспринимать его всерьез.

Профессия художника в то время была далеко не престижной, и выбор Микеланджело стал причиной его конфликта с отцом. В конечном счете после многолетней упорной борьбы это решение сделало творца успешным. Что же вдохновляло молодого художника? Что заставило преуспеть, когда многие его предшественники голодали? Истина, которую он сам себе внушил.

«Если ты растешь с верой принадлежности к одной из самых влиятельных семей Европы и все вокруг думают так же, это влияет и на твою личность, и на то, как с тобой обращаются, – рассказывал исследователь Микеланджело Уилльям Уоллес. – В это глубоко верил и он, и его современники. Это стало фундаментом его взгляда на жизнь и искусство».

Уверенность в благородном происхождении вела Микеланджело, формировала его жизнь и прокладывала путь к успеху. Но знаете что? Это неправда. Мастер вовсе не имел благородного происхождения, как позже выяснили историки. Он не обязан успехом генетике или какой-то божественной одаренности. Дело в том, что он сам о себе думал.

Наше мнение о себе может стать правдой – и хорошей, и плохой. Я испытал это на личном опыте. В 12 лет я был длинноволосым и пухленьким. Чтобы скрыть это, носил мешковатые джинсы и футболки. Взросление еще только предстояло, поэтому вторичные половые признаки вроде волос на лице у меня пока отсутствовали. Именно когда оценка сверстников могла быть самым убедительным аргументом, меня периодически принимали за девочку.

Тогда у меня появилась первая работа – разносить газеты по домам в округе. Однажды я ходил от двери к двери, собирая выплаты, и встретил одного из моих клиентов – пожилого мужчину на пенсии. Заплатив за месяц работы и наградив щедрыми чаевыми, он заметил: «Какая же вы инициативная, юная леди! Не сомневаюсь, однажды вы станете отличной предпринимательницей!» Я стоял и смотрел на него в полном недоумении, в то время как он вложил в мою ладонь несколько хрустящих долларов, улыбнулся и закрыл дверь.

Ошибочно идентифицированный, я был слишком смущен, чтобы поправлять его, а позже это казалось еще более нелепым, поэтому я просто научился жить с этим. Выбрав менее каменистый путь, я принял свою новую, женскую идентичность, допуская комментарии о «юной леди». Так казалось легче. В конце концов, часто ли мне приходилось видеть этого мужчину? Раз в месяц? С этим, пожалуй, можно смириться. Да и выручка получалась неплохая.

Прошло какое-то время, и его комментарии начали меня раздражать. Ведь что может быть хуже для мальчика-подростка, чем быть названным «девочкой»? Это ошибочное представление обо мне нервировало. Жизнь с тем, что Томас Мертон назвал бы «ложное я», все больше отрывает нас от понимания нашей сути. Скажу вам по собственному опыту, нет ничего больнее, чем жить во лжи, зная, что правда похоронена глубоко внутри.