Генри Мортон - Лондон. Прогулки по столице мира

Распродажа картин из дворца Уайтхолл была не менее катастрофической. Карл разместил эту великолепную коллекцию в специальной галерее. В ней были выставлены двадцать восемь полотен Тициана, девять — Рафаэля, четыре — Корреджио и семь — Рубенса. Пуритане уничтожили все картины, на которых были изображения Христа или Девы Марии. Считается, что они сожгли три картины Рафаэля и четыре работы Леонардо да Винчи. В те времена снимали и прятали подальше все картины, которые могли признать нескромными. О существовании некоторых из этих картин забыли, и только поэтому они сохранились. Именно так сложилась необычная судьба картины «Адам и Ева» работы Мабузе [56] Мабузе (Ян Госсарт, ок. 1478–1532) — фламандский художник. — Примеч. ред. , которую сегодня можно увидеть в Хэмптон-Корте.

Я сидел в парке, наблюдая, как дети играют в мяч, любовался фонтанами, утками и Большой виноградной лозой [57] Старейшая в Англии (и в мире) виноградная лоза длиной свыше 35 метров. — Примеч. ред. . Потом я увидел старый теннисный корт, построенный в 1529 году Генрихом VIII и по-прежнему используемый членами клуба Королевского теннисного корта, который, несомненно, является старейшим в стране спортивным объединением.

Генрих, который, кстати, был хорошим игроком, возможно, первым в Англии стал надевать теннисные шорты. В Уимблдоне нет и половины той зрелищности, которая была свойственна соревнованиям того времени, ведь шорты короля представляли собой обрезанные снизу кальсоны из шелка или бархата, края которых были прошиты золотым шнуром. Король начинал свою теннисную карьеру, пользуясь вместо ракетки специально подбитой перчаткой, а твердый мяч был заполнен спрессованной шерстью. Теннисной сеткой служил обшитый бахромой шнур.

Я огляделся, вновь заинтересовавшись тем, что происходит в парке. Под большим деревом сидела парочка влюбленных; когда мне наскучило их разглядывать и гадать, как сложится их судьба и как долго они будут оставаться влюбленными, я стал размышлять об истории хэмптонкортского парка, самого очаровательного английского парка, спланированного в манере Версаля. Вдобавок он, как мне кажется, представляет собой последний из еще сохранившихся в Англии королевских парков в этом стиле. Весьма любопытно было бы проследить, как одни садово-парковые стили приходили на смену другим. Насколько мне представляется, средневековый парк был вариантом монастырского. Ему отводилось скромное место по ту сторону замкового рва, пролегавшего у самого подножья сторожевой башни. Это было обнесенное стеной пространство, внутри которого находились беседки, цветы и фонтаны. В те дни, когда Большой зал еще служил комнатой отдыха и отнюдь не пустовал, влюбленные, как в «Романе о розе», могли уединиться в тишине парка. Возвратившиеся с Востока крестоносцы видели сады Константинополя и Сирии и привезли оттуда неведомые в Англии фрукты, цветы и травы. Еще больше новинок привозили возвращавшиеся из Нового Света мореплаватели в правление Елизаветы. По мере того как эти пришельцы из дальних стран пускали корни в нашей почве, облик английского парка изменялся все сильнее. (Кто в наши дни задумывается о том, что картофель родом из Америки, а герань — из Южной Африки?)

Когда жизнь стала безопаснее, замковые рвы засыпали и на их месте разбили сады. Вскоре парки увеличились в размерах, а их планировка стала более продуманной. Но они всегда были участками земли, которые человек покорял и облагораживал, которым придавал форму и отделял от окружающего естественного ландшафта. Елизаветинский парк отличался полыми изнутри живыми изгородями, симметричными клумбами и фигурной стрижкой кустов. Это место радовало взгляд и было напоено запахами ивняка, деревьев и гвоздик. Здесь можно было и отдохнуть, и развлечься. Другими словами, парк служил продолжением дома. Самым замечательным примером симметричной садово-парковой архитектуры был Версаль Людовика XIV, чье великолепие нашло отражение и в парках расположенного неподалеку от Темзы Хэмптон-Корта. Парки этого типа вполне соответствовали эпохе корсетов и атласа, кресел с высокими спинками и утонченных манер. Осматривая парки Хэмптон-Корта, я не замечаю современников, а вижу мысленным взором изысканно одетых мужчин и женщин далекого прошлого, которые с достоинством шествуют в направлении тщательно спланированной аллеи.

Когда после реставрации монархии на трон взошел Карл II, английские парки находились в плачевном состоянии. Большие поместья были конфискованы, многие из их владельцев погибли во время гражданской войны, другие находились в изгнании. Всякий, кому приходилось на пару лет забросить свой сад, может себе представить, на что были похожи английские парки после одиннадцати лет запустения. Пуритане возделывали лишь огороды и считали искусственные парки баловством и мерзким распутством. После того как вернулись дворяне, наступила эпоха повсеместного увлечения садово-парковым зодчеством, во главе которого стоял сам король. Считается, что ему оказывал помощь создатель версальских парков Андре ле Нотр.