Алексей Лесовой - Аидише папа - книга для того, кто хочет стать отцом

Итак, после перерезания пуповины, в почётные обязанности отца входит задача отвезти люльку с младенцем в специальный бокс, где дети находятся после родов и до выписки. Чтобы оказаться в этом боксе, нужно пройти немало коридоров, в которых толкутся другие люди. Никакой изоляции, никакой спецодежды, только бирочка на руке у младенца и у меня, подтверждающая нашу связь. У меня был небольшой насморк, а про маску на лицо я в суматохе забыл. «Ничего страшного, можете взять ее в руки», сказал мне врач в палате, после того как ребёнок впервые побывал на материнской груди. «Обменяетесь с ним бактериями. Иммунитет крепче будет».

Как заключение родовой эпопеи, центр матери и ребенка в «Ихилов», по словам жены – это каникулы перед наступающими бессонными буднями. Пока ребенок в детской комнате (сразу скажу, папа и мама могут забирать его к себе в любое время – дети находятся в специальных люльках на колесах, нельзя только покидать территорию больницы до выписки), мать отдыхает или занята другими делами – например, принимает душ, разговаривает по телефону или встречается с родными, а может быть – вышла в соседний торговый центр сделать прическу или пообедать в суше-баре. Никаких ограничений. Отец же, отвезя ребенка в бокс, также не понижается в правах. Бирочка на запястье дает ему право входа в больницу в любое время. Он даже может остаться на ночь (в кресле или в кровати с женой – если не оплачивает дополнительного места) – или на обед, вопрос желания.

Глава 6. «Варванский язык»

Гулять по Тель-Авиву с ребёнком – дело хлопотное, но приятное. Этот город, который на первый взгляд может показаться слишком шумным и скученным, располагает массой скрытых возможностей для детей самых разных возрастов. Просто надо знать, где искать. Детские площадки скрыты в глубине тенистых двориков и можно пройти мимо, ничего не заметив. Эти зоны «рекреации» чаще всего весьма миниатюрного размера. Высокая плотность населения и стоимость квадратного метра привели к тому, что в центре города застроено все. Поэтому детские площадки буквально приткнулись в углах дворов и аллей. Это обстоятельство обуславливает определённую интимность их посещения. Но для настоящей интимности надо правильно выбрать время. Иначе на пятачке будут резвиться сразу несколько весьма активных карапузов и не менее шумных родителей, или тренироваться спортсмены. Тель-Авив – город молодых. А у молодёжи появляются дети. И их тут великое множество. По субботам, а это главный и, зачастую, единственный выходной день у работающих в Израиле, около полудня все высыпают на улицы и в скверы, на набережную и бульвары. Кому где находится место. Захватывают из дома циновки, расстилают на газоне и наслаждаются жизнью. В метре от них расположилась ещё одна такая же компания и ещё, ещё… в тесноте, да не в обиде. Есть в иврите такое популярное выражение, аналога которого в русском я не припомню. На языке оригинала оно звучит «таасе хаим», что, примерно, означает «делай жизнь», кайфуй. Вот все вокруг этим и занимаются.

Мы с девочками с удовольствием присоединялись к этой праздной толпе и без остатка растворялись в ней. Варя хорошо росла, хорошо сосала грудь и хорошо спала в коляске. Правда, при одном условии: нужно было все время с ней ходить. Стоило только мне притормозить и сесть передохнуть на скамейку, Варя мгновенно просыпалась и устраивала рёв. Как только я продолжал движение – она мгновенно успокаивалась и засыпала.

Есть такая черта у местных жителей – не испытывать неудобства, когда рядом кто-то тебе дышит в затылок, а ты наступишь ему на ноги. Людей много, а места мало. Вот все и приучаются с младых ногтей абстрагироваться от окружения. «Я есьмь», а вокруг никого. Поэтому прогулки с детской коляской зачастую похожи на ралли. Вовремя не притормозишь – врежешься в кого-либо или машину заденешь припаркованную. Ещё страшнее – под велосипед попасть. Но все эти неудобства не мешали нам наслаждаться жизнью, особенно когда летняя жара ещё не вступила в свои права.

«В Израиле хорошо двум категориям населения: старикам и детям». Эта истина не подвергалась нами сомнению. Забота о ребёнке, своём или чужом, зачастую приобретает здесь гипертрофированные формы. Множество раз на улицах незнакомые люди с живым интересом заглядывали к нам в коляску и с умилением приговаривали «Эйзе Яффа! Яффе Яффия!». Что означало высшую степень красоты и привлекательности младенца. Со временем подобное любопытство начинало немного утомлять, но мы мирились с этими проявлениями внимания к нашим детям. Приятно же услышать, что ваш ребёнок «хамуд» (милашка), каких свет ни видывал. Впрочем, данные эпитеты, включая любимое многими здесь слово «мотек» (сладкий), распространяются на всех детей без исключения – возраста люльки или детской коляски. И им постоянно говорят об этом. Так они и вырастают, в полнейшей убеждённости в собственной исключительности. Целая страна влюблённых в себя индивидуумов. Неплохо, да? С другой стороны, кому ещё любить евреев, как не им самим?