Андрей Громов - Того хочет Бог

Николас брел по залитой солнцем равнине. Пышное разнотравье превратило ее в веселое лоскутное одеяло, а легкий прохладный ветерок буквально приглашал встать не месте и любоваться этим великолепием. Возможно так бы он и поступил, если бы не кровавая маска стягивающая лицо и нестерпимое жжение где-то под расколотым бацинетом. А еще не бредущие в небольшом отдалении бывшие товарищи, с которыми еще вчера он дрался плечом к плечу против проклятых бургундцев, да не будет Господь милостив к ним. Небольшая стычка с их обозом закончилась абсолютной победой и тем вечером они пировали. Николасу как всегда досталась предрассветная смена караула, что в этот раз его только обрадовало: стоять на посту с полным животом - то еще удовольствие. Туман появился внезапно, как будто небо упало на землю, даже полная луна не могла пробиться через это марево. Пах туман чем-то неестественным, кислым, слово вскипело прокисшее мыльное пиво. Звуки тонули в нем и Николас не мог различить ничего, кроме собственного дыхания. Не осознавая, что делает, он снял перчатку с левой руки и сжал нательное распятие. Тишина длилась целую вечность, возможно и солнце давно уже встало, но проклятый туман не давал ему осветить землю. Неожиданный звук раздавшийся со стороны лагеря был каким-то странным. Рев не походил на побудочный рожок: низкий, урчащий он раскатывался над самой землей заставляя ноги дрожать. Николас сорвался с поста, бросился к своим, почти сразу вбежав в круг света от пылающего шатра, что рухнул на жаровню. Полотно шевелилось и из-под него доносились крики. Рев повторился и тут же вслед за ним истошный визг. Щелчок арбалета, и что-то горячее брызнуло Николасу на щеку. Лишь через пару мгновений он понял, что болт разворотил ему ухо, но удивится так и не успел - тяжелая булава врезалась в его шлем, и весь мир потонул в раздавшемся звоне.

Придя в себя под одним из редких тут кустов, он увидел лишь разоренный лагерь, по которому, то тут, то там, бродили фигуры людей с английскими цветами. На первый взгляд богомерзкие французы не взяли ничего, а устроили разорительный налет и тут же скрылись, и теперь оставшиеся в живых ищут уцелевших. Кажется, одного нашли: человек упал на колени, и потянул вяло шевелящегося раненого из-под перевернутой телеги. Николас уже хотел попробовать подняться, когда понял, что раненому никто не собирается помогать. К нему быстрой шатающейся походкой подошло еще три человека. Все опустились на четвереньки, после чего раздался, хрип, небольшой вскрик, бульканье и.... И тут ему показалось что он на момент потерял сознание, и все увиденное не более чем бред: кровавые руки мелькали над несчастным все быстрее и быстрее, вот за одной из них потянулись лентой внутренности, а четверо бывших соратников при этом жадно и довольно урчали. Николас в ужасе пополз назад, ломясь сквозь кусты, и слишком поздно понял, как сильно он шумит. Ближние к нему, покачивающиеся на месте, фигуры тут же побрели в его сторону. У того, который подошел первым была разорванная, как ножом исполосованная, стеганка, а левая рука отсутствовала почти по плечо. С обрубка медленно, будто в страшном сне, капала тягучая кровь. Адская тварь была уже в ярде от него, когда под руку попалась крепкая палка и стоило ей наклонится над Ником, как он с силой ткнул ею перед собой. Палкой оказался лук, с порванной тетивой и усиленный рогом конец плеча хлюпнув вошел прямо в рот. Исчадие, дергаясь, продолжило свои попытки дотянутся до него, все сильнее и сильнее насаживаясь на лук, и обмякло лишь когда тот показался из затылка.

Не ясно что стоило ему больших сил: подняться или вытащить застрявший лук из головы мертвеца, но он сделал и то, и то, раньше, чем оставшиеся твари добрались до него и теперь брел по этой степи, опираясь на спасшее его оружие, в сопровождении бывших солдат. Их голодные завывания не давали ему упасть на месте и целиком предаться своей боли: голова болела безумно, тошнота накатывала волнами, и ему пришлось блевать прямо на ходу, испачкав в рвоте свой акетон. Правая рука под кожей перчатки сильно ныла, как и правое же колено, с которого слетел наколенник, еще во время нападения. Несмотря на это ему приходилось идти без остановки. Мертвецы не отставали. Нижнее плечо лука глубоко уходило в проклятую Богом французскую землю. Если бы Николас мог думать, он был бы абсолютно уверен, что французы связались с чернокнижием и воззвали к архиврагу, лишь бы не возвращать корону законному правителю. Но сейчас мерзкий звон и хрипы тварей не оставляли в голове места для мыслей.