Ирина Млодик: Метаморфозы родительской любви, или Как воспитывать, но не калечить

Справедливое наказание за реально нанесенный ущерб еще может быть воспринято ребенком как адекватная мера, поскольку слегка освобождает его от вины (и это опять же не совсем тот эффект, которого добивается наказывающий родитель; он предпочел бы, чтобы ребенок еще долго ощущал себя виноватым). Несправедливое наказание рождает в детях, да и в людях вообще, лишь обиду, злость, возмущение и нежелание сотрудничать или иметь дело с таким непонимающим взрослым.

Послание при наказании: «Ты, видимо, не понял, как ужасно поступил? Так вот, я причиню тебе боль, сделаю тебе плохо, унижу тебя за то, что ты заставил меня переживать и стыдиться. Я вымещу на тебе всю боль моего разочарования. Из собственного страха оказаться плохим родителем еще раз я хочу, чтобы ты навсегда запомнил, насколько плохо поступил, а то вдруг забудешь».

Тот, кого наказывают с помощью унижения, физического или психологического насилия, в итоге очень быстро становится насильником сам. Не в силах противостоять наказывающему его родителю, он вымещает свою злость на других детях в школе, на собственных братьях-сестрах, на бабушке, на любом, кто будет позволять ему делать это с собой. Поскольку несправедливое наказание почти всегда воспринимается как акт унижения, проявление агрессии, то в ответ рождает тоже лишь желание унижать и мстить.

В качестве сопротивления наказанию ребенок может использовать и модель жертвы, стойко перенося все унижения, оскорбления и побои. Ему страшно оказать сопротивление, поскольку больше всего на свете он боится уподобиться его мучителям. У него есть надежда стать абсолютно хорошим, и тогда он избежит нападения и наказания. Но его жертвенно-мазохистская модель всегда будет только провоцировать окружение на нападение и насилие. Причем не только в его семье. Ребенок-жертва будет попадать в ситуации нападения и наказания повсеместно, где бы он ни был.

Его детская мечта – вырасти и придушить отца собственными руками – так и не сбылась, тот умер раньше, чем он вырос. Он до сих пор сжимает кулаки в бессильной злобе от невозможности хоть раз почувствовать себя не полным ничтожеством, а человеком, которого все вокруг и он сам могли бы уважать. И у него, к сожалению, отличная память, особенно на ощущение тяжелой пряжки отцовского ремня, врезающейся в его детскую худосочную спину.

В конце концов с ним ничего плохого не случилось. Просто он бьет своих детей. Не все время, конечно, а когда выпьет и когда узнает, что сын-подросток опять принес двойку и нахамил учительнице, и потому его в который раз вызывают в школу. Дочь он старается не бить, она же девочка и маленькая еще, и он как-то по-особенному ее жалеет, просто она сама попадает под руку, когда пытается защитить мать, которая уж, само собой, получает всегда по заслугам.

Наказывая ребенка, вы не делаете его хорошим, вы отнимаете у него его достоинство, истребляете его самоуважение и способность уважать окружающих. Унижение не способно генерировать добро и свет, чаще всего оно рождает жертвенность, месть и ответную агрессию.

Альтернатива наказанию. Их, как обычно, несколько. Если ваш ребенок не хочет вас послушать и прекратить делать то, что он делает, то, возможно, ему это суперважно. Важнее, чем кажется нам, родителям. И тогда следует обсудить сложившуюся ситуацию и договориться о форме, сроках, альтернативе. Например, вы можете сказать: «Я понимаю, что тебе не хочется идти домой, а хочется продолжать играть во дворе, но я могу дать тебе еще только пять минут, а потом мы все же пойдем, а завтра мы обязательно выйдем гулять снова». Это не значит, что эту реплику ребенок воспримет с воодушевлением, но ваше уважительное отношение скорее всего заметит, и ему захочется с таким же уважением исполнить ваше желание идти домой и готовить ужин.

Ребенок иногда не желает прекращать делать то, что делает, чтобы вызывать нашу реакцию, причем любую. Потому что наша реакция, даже не самая дружелюбная, – это эмоциональный контакт, которого он давно ждет и добивается, и возможно, уже отчаялся добиться его другим способом.

Альтернатива наказанию, кроме попыток договориться, обозначив наши чувства и намерения, – это и просто наше «стоп», наше установление границы. «Прекрати, остановись, перестань, пожалуйста». Твердость ваших слов (а не уровень децибелов) будет всегда воспринята ребенком. Постоянный и истеричный крик воспринимается им не как «стоп», а как сигнал вашего бессилия, а значит, приглашение к тому, чтобы продавливать ваши личностные границы дальше. Регулярно орущая мать воспринимается ребенком как неспособная справиться. Внимательную, но твердую в своих намерениях – остановить ребенка в его возможно ошибочных действиях – мать ребенок слышит прекрасно и останавливается, не переходя границы дозволенного.