Ирина Млодик: Метаморфозы родительской любви, или Как воспитывать, но не калечить

Договариваться и обучать ребенка естественным самоограничениям сложнее, но гораздо конструктивнее (много сладкого вскоре становится не вкусно, только если ты не вынужден наедаться впрок; много компьютера – голова болит, только если не знаешь, что это за месяц скорее всего последняя возможность).

Ощущение и слова «мне достаточно» – важный симптом, показатель самоконтроля, который мы сначала убиваем в ребенке со словами «съешь еще ложечку за маму, за папу», а потом отнимаем этот навык у ребенка еще и тем, что решаем, сколько ему чего и когда надо. Слова «тебе хватит» – вызывают возмущение и желание набираться чем-то важным впрок, причем с довольно раннего возраста. В случае необходимости временами можно ставить родительскую границу: «Я понимаю, что тебе еще хочется шоколада (поиграть на компьютере, погулять и т. д.), но на сегодня остановимся. В другой раз ты сможешь еще (поесть, погулять, поиграть и т. д.)».

Ребенок может и должен выдерживать фрустрацию своих потребностей и желаний. Он не должен и не будет иметь все, всегда, по первому требованию и в тех количествах, которые хочет. Но наша родительская задача – обучить его нормально переносить эту фрустрацию, разрешая ему и разозлиться, и расстроиться. К тому же с возрастом у него должно появляться все больше собственного контроля за тем, что ему важно, что он любит и чем ему важно научиться управлять.

Критикой родители часто пользуются как воспитательным приемом. Они убеждены в эффективности такого воздействия, свято верят, что критика заставляет детей стараться стать лучше, стремиться к высокому, к достижениям, к далеким и светлым целям.

Послание, которое дает родитель, критикуя : «Вдруг ты не знаешь, где ты ошибся, в чем ты плох и несостоятелен. Моя святая задача – доносить это до тебя постоянно, иначе ты не заметишь своих оплошностей и слабых мест, возомнишь о себе, зазнаешься и не будешь стараться быть лучше».

Ребенок, которого часто критикуют, вырастает очень зависимым от чужих оценок. Чаще всего из него получается перфекционист, чьи силы съедаются постоянными напряжением и тревогой. Он всегда недоволен собой и всем, чего бы ни добился, хотя усилий предпринимает много и ему вполне уже можно было бы начинать гордиться тем, чего достиг. Но он всегда в ожидании провала, привык обесценивать себя и свои достижения, а также окружающих его людей. От этого у него всегда проблемы в отношениях, он часто страдает от разрушившихся иллюзий.

Страх получения плохой оценки или плохого результата делает ребенка напряженным, истощенным, зависимым, заставляя его смотреть на мир только через призму достижений, результатов, безошибочных решений. Он отнимает у него радость от любого процесса (творчества, обучения, деятельности), оставляя только радость от редких побед, периодически наполняя его жизнь ощущением собственной негодности, боязнью совершения ошибок, напряжением в бесплодных попытках контролировать все свои чувства и потребности, а также в столь же бесплодных попытках угодить другим людям, дабы не вызвать их критику.

В некоторых случаях, уставая сопротивляться критике, что-то доказывать всем вокруг, ребенок решает стать окончательно «плохим»: двоечником, лоботрясом, хулиганом, чтобы разрушить родительские ожидания и перестать поддаваться на их манипуляции.

Мать всегда считала своим долгом проверять его домашние работы. Переписывание целой страницы – традиционное следствие найденной ошибки. Он всегда помнил, «из какого места у него растут руки», что «лень вперед него родилась» и что «соседская Маша никогда бы не написала контрольную на „три“, потому что любит своих родителей». Отец любил подробно распространяться на тему «я в твои годы, а ты…», бабушка с вечно поджатыми губами уверяла, что «никакой институт ему с такой успеваемостью не светит».

Институт он, конечно, закончил, и даже работа теперь у него хорошая, мало кто в его годы мог бы оказаться на такой должности. Вот только силы его уже на исходе, несмотря на то что ему всего около тридцати, по больницам ходить уже нет ни сил, ни времени. Напряжение, в котором он живет, боясь совершить ошибку, уверенность в том, что это непременно произойдет, и беспощадность, с которой он привык к себе относиться, раз за разом приводят его к врачам, которые только и делают, что разводят руками, не находя особых причин, по которым разваливается и болеет его молодое тело. И даже пожаловаться ему некому. Занимаясь своей карьерой, она так и не обзавелся ни друзьями, ни девушкой. И если уж совсем честно, то он понятия не имеет, как это делается.