Лори Хэндленд: Свидание с мертвецом

– Расслабься, – пробормотал он голосом, который был бы соблазнительным, если бы он не похитил меня под дулом пистолета. – Я не причиню тебе вреда, цыпочка.

– Тогда почему Вы делаете это?

– Тебе будет безопаснее со мной. Я обещаю.

Я фыркнула на это и готова была поклясться, что он рассмеялся. Звук превратился в покашливание, как только я бросила взгляд вверх.

Неоновый свет так рассеивался над нами, что его лицо казалось высеченным на западном горном склоне. Никакого намека на эмоции, никакого юмора, определенно, никакого сочувствия. Как я могла быть с ним в большей безопасности? Сейчас самой пугающей вещью в моем мире был он.

– Как тебя зовут? – спросил он.

Я думала проигнорировать вопрос, но так как он тащил меня домой, он узнает это так или иначе. Или я действительно хотела, чтобы он продолжал называть меня цыпочкой голосом, который напомнил мне о текиле обжигающей летней ночью?

– Кит, – сказала я, хотя и не очень любезно.

– Что означает имя Кит?

– Прозвище. Мое полное имя еще длиннее Вашего, – я сделала паузу, и он уставился на меня сверху вниз.

– Рука, – закончила я, и его губы дернулись.

– Что за сокращение Кит?

– Мой отец называл меня...

Я внезапно осеклась, смутившись. Смерть моего отца была слишком недавней, слишком болезненной, слишком личной, чтобы говорить о ней с похитителем.

– Киттен (котенок – англ. прим. переводчика), – выпалил Чавес.

Я остановилась.

– Как Вы узнали это?

– Тебе подходит.

Никто кроме моего отца никогда не думал, что я похожа на котенка. Странно и тревожно, что этот незнакомец думал также.

Мы продолжили путь молча. Время от времени я не могла удержаться, чтобы не взглянуть на него. Все в нем было чуждым мне, и я должна была быть напугана. Вместо этого, эта чуждость сменила мой страх очарованностью. Особенно когда его волосы развевались, уличный фонарь вспыхивал, и его сережка искрилась.

Крошечный серебряный крестик. Как странно.

Я опустила свой взгляд, увидела, где мы, и остановилась, кивнула подбородком, указывая на здание с другой стороны улицы.

– Это он.

Он нахмурился.

– У вас швейцар.

– И что?

– Даже не думай подать ему знак. Скажи, что я твой друг.

– Точно. Внезапно я прихожу домой с другом вроде Вас.

– А что не так со мной?

– Помимо оружия? Кожаной куртки? Сережки и...

Я запнулась, перед тем как упомянуть его татуировку. Я не была уверена, что она была, и не хотела, чтобы он думал, что я пялилась на его грудь.

– Убийство, – закончила я.

– Я никого не убивал. – Его глаза сузились. – И все же. Если нам повезет, я получу то, что хочу, и буду далеко от тебя всего через несколько дней.

– Несколько дней? – вскрикнула я, испугав прохожих.

– Ш-ш! – Он крепче притянул меня к себе. – Я не причиню тебе вреда, пока ты помогаешь мне.

– Это – то, что все похитители-психи говорят прежде, чем кого-то убить.

– У тебя большой опыт общения с похитителями-психами?

– Я думаю, что я близка к этому.

Его губы напряглись.

– Я не сумасшедший.

– А это как раз то, что говорят все сумасшедшие люди.

Он поглядел на небо, будто прося о наставлении. По некоторым причинам это успокоило меня. Если он верит в божественное, то, возможно, он мог и не быть полностью безнравственным.

– Я расскажу Вам всё, что Вы хотите знать. – Чавес опустил пристальный взгляд с небес к моему лицу. – Дома.

Поскольку у меня не было другого выбора, а у него было оружие, я позволила ему перевести меня через улицу.

Я всегда могла расслабиться в собственном доме, защищенном двумя прочными замками марки "deadbolts" и системой безопасности "ACE", не говоря уже о том, что я жила на 10 этаже.

С Чавесом, занимающим слишком много места в моей белоснежной гостиной, я сомневалась, что смогу в ближайшее время обрести покой.

– Хотите выпить? – проговорила я.

Его темные брови приподнялись, и мне захотелось забрать свой вопрос. Это не было попыткой завязать общение.

– Я не пью, – сказал он.

Теперь была моя очередь выглядеть удивленной. Чавес определенно походил на любителя выпить. Конечно, внешний вид иногда бывает обманчив.

Эрик походил на джентльмена, но он испарился, оставив меня в переулке с вооруженным маньяком. Предполагаю, что он, в конце концов, был не "единственным".

"Ты думаешь?" – спросил меня все более саркастичный внутренний критик.

Мои глаза, не привыкшие к длительному ношению линз, болели. Я носила линзы только на свидания, другими словами, единожды под голубой луной, предпочитая очки для ежедневного использования.