Лайла Демэй - Цыпочки в Нью-Йорке

Чувствуется, что клиентка сомневается.

– Да, конечно, вы будете прекрасно выглядеть в бежевом, отличный выбор! – соглашается Шайрин и кладет трубку.

– Мне хорошо известен вкус клиентов, и я никогда не настаиваю, если вижу, что мне не удалось их убедить. Внешний вид имеет такое большое значение. Но поймите меня правильно, люди приходят ко мне не потому, что у них плохой вкус, как раз наоборот. Они приходят, так как у них нет времени бегать по восьми этажам нашего магазина. Личный консультант по шопингу стал для ньюйоркцев чем-то вроде путеводной звезды. И у меня есть клиенты, которые говорят, что после того, как я стала их одевать, их оборот вырос на 20 процентов. Я умею придавать значительности людям и одевать их так, чтобы в них чувствовался класс.

Алексис Часман – больше чем личный консультант по шопингу. Она – closet consultant , то есть, как это ни смешно звучит, консультант по шкафам. Если вы мучительно устали от беспорядка в вашей гардеробной, она придет к вам и поможет поднять «коэффициент полезной деятельности» ваших шкафов и комодов.

– Я привожу своих клиентов на частные распродажи. Здесь все гораздо дешевле, чем в магазинах. Я нахожу им, например, костюм за 500 долларов или вечернее платье за 400. И это все уникальные, единичные вещи, которые вы не найдете нигде в другом месте. Если необходимо, я произвожу razzia (облаву) в их шкафах, выбрасываю все старье, от которого они давно должны были избавиться. Если вы зарабатываете 200 тысяч долларов в год, вы просто обязаны вкладывать средства в свой гардероб. Вам не простят, если вы не будете выглядеть безупречно.

К нашему великому удивлению, единственная демократичная вещь во всей этой истории – это услуги консультантов по шопингу, которые Шайрин и Алексис предоставляют бесплатно. Но, разумеется, магазины выплачивают им вознаграждение, поскольку клиенты, следуя их советам, оставляют здесь много денег. Таким образом, консультанты по шопингу трудятся не pro bono populis , a pro bono magasinus (не на благо народа, а на благо магазинов).

Третий четверг февраля, 17-я улица. Ритуал незыблем на протяжении многих лет. Половина восьмого утра, а на улице уже не протолкнуться. В основном – женщины, пришедшие парами или соло. В нетерпении они переминаются с ноги на ногу перед служебным входом. Несмотря на холод, они упорно ждут, когда же наконец откроется дверь. Потому что за этой дверью скрывается пещера с ценностями, которая не разочаровала бы самого Али-Бабу. Те, которые ждут, – это не сорок разбойниц, а 40 фанаток шопинга. Вооружившись кредитными картами, они приготовились к штурму склада с вещами, предназначенными для распродажи, которая проводится магазином Barneys с целью реализации двухлетних запасов.

Первой в этом году пришла Памелла со своей подругой. Было только семь часов утра. Указав на двух девушек позади нее, она произнесла:

– Они пришли раньше нас, но ошиблись и зашли на 18-ю улицу, туда, где находится выход. В дни распродаж входят со стороны 17-й улицы. Я в этом разбираюсь, потому что вот уже пятый год все покупаю на распродажах в Barneys.

Одетая в дорогое кашемировое пальто, с безупречной стрижкой, Пэм воплощает собой успех и достаток Верхнего Ист-Сайда.

– Распродажи в Barneys — это уникальное явление, которое не должна пропускать ни одна уважающая себя жительница нашего города, следящая за своим гардеробом, – назидательным тоном произнесла она.

Шквалистый ветер не может поколебать ее решимости. Очередь растет на глазах. Такси следуют одно за другим, высаживая ранних пташек. Без пяти восемь очередь вытянулась вдоль всего здания. Нетерпение Пэм и ее подруги достигает своего максимума. Как святой Петр за вратами рая, бдительный страж порядка приоткрывает дверь и высовывает нос, чтобы оценить количество собравшихся, и исчезает так же внезапно, как и появился. Когда он снова выходит, две женщины почти готовы вцепиться ему в горло:

– На наших часах уже восемь. Пора открывать, дайте нам войти.

В знак согласия он кивает и наконец открывает двери.

Подруга Пэм окидывает меня враждебным взглядом и говорит:

– Если хочешь зайти, встань в очередь, как все. – Затем, указав на меня пальцем, она кричит пронзительным, на грани истерики голосом, обращаясь к «святому Петру»:

– Отправьте ее в конец очереди, она тут не стояла и пришла позже нас!

Спринт начался. Женщины и девушки перебегают с места на место, толкаются и заполняют все пространство, кружась, как стая ласточек над полем с зеленеющей пшеницей. Две молодые женщины, пришедшие вместе, перед тем как разойтись в разные стороны, смерили друг друга взглядом, произнесли Good luck («Всего хорошего») таким тоном, что это прозвучало, как объявление войны.