Борис Екимов - Прощание с хутором

Резоны не помогли. Ответ был простой: «Глобально надо решать! А ты со своей землей!» Это у казачьего «генерала» Григория Мелехова «набитые музлями руки». А нынешние о чем говорили на совещании у Президента?

Обращаюсь к газетам, ищу. «Российская газета», официальная, поместила лишь фотографию: Медведев и казачьи генералы. О чем говорят — молчок. В нашей областной газете «Казачий круг» информация более подробная: «Решались важные вопросы, в том числе: о форме и знаках различия, наградах и поощрениях, символах и знаменах, чтобы все было в едином стиле и соответствии с геральдикой…»

Не будут же «генералы» голову ломать о дороге на хутор Малоголубинский. Ее обещают достроить уже двадцать лет. Нынче, в 2009 году, виноват то ли «мировой кризис», то ли предстоящая зимняя олимпиада в Сочи.

Последний хутор когда-то могучей донской станицы Голубинской, которой четыреста лет и которая тоже дышит на ладан.

Среднюю школу здесь построили на пятьсот учеников. Сейчас их — сотня, на такую громаду. Не хватает учителей. Приходится их возить из райцентра. Не могут подобрать крепкого директора школы, взамен ушедшего на пенсию. В местной больнице нет молодых врачей, медсестер. Этот «кадровый голод» можно было решить, пригласив специалистов-«беженцев» из республик бывшего Союза. Для этого нужно жилье. Четыре двухэтажных дома еще можно восстановить. Но как всегда: нет денег. В детском садике осталось 11 детей. Просторное двухэтажное здание наполовину закрыли, до времен лучших, которых не будет. Впору еще половинить.

Совхоз «Голубинский», потом МУСП, но в то же время ООО или ОАО сходит на нет, а значит — повальная безработица. Какое будущее у этой казачьей станицы, которая крылатилась по округе на двадцать четыре хутора, а сейчас остался один?

Об этом на совещании казачьих генералов у Президента разговоров конечно же не было. Решали «глобально». Еще одного генерала поздравил Президент и вручил погоны. Но над кем «генералить»?

«Казачьему роду нет переводу», — вспомнилось мне.

Не берусь судить о казаках уральских, забайкальских, терских ли, кубанских. Но думаю, что их судьба такая же горькая, как наших, донских: голубинских, набатовских, пятиизбянских…

Началось это не вчера и вершилось не вдруг.

Войны: Первая мировая, а за ней — страшнее, Гражданская.

Директива Оргбюро ЦК за подписью Якова Свердлова: «…Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно. (А кто «богатый»? Имеющий пару быков и лошадь? — Б. Е.) Конфисковать хлеб». (А значит, остальных голодом уморить. — Б. Е.)

«Очистительное пламя должно пройти по всему Дону… Старое казачество должно быть сожжено в пламени социальной революции» (Лев Троцкий, председатель Реввоенсовета).

«Казаков, по крайней мере, огромную их часть, надо будет рано или поздно истребить, просто уничтожить физически» (Рейнгольд, член Донревкома).

Не десятки, а сотни тысяч (называют в разных источниках более 1 млн.) донских казаков погибли в боях, расстреляны, умерли в тюрьмах, спасаясь, уплыли из Новороссийска и Крыма в Турцию и далее разбрелись по миру.

Это был первый, самый тяжкий и опустошительный удар по донскому казачеству. Недаром в те же годы началось массовое переселение на обезлюдевшие казачьи земли крестьян из соседних областей, расчленение Области войска Донского с передачей его земель Украине (Луганская, Донецкая губернии), Воронежской, Саратовской, Царицынской губерниям. Но этот удар не был последним?

Донские казаки всегда жили землей: пахали, сеяли, разводили скот.

Пришла «коллективизация», а с ней — «раскулачивание». И опять — десятки тысяч самых трудолюбивых, а значит, «зажиточных» казаков морили в тюрьмах, везли эшелонами, а потом баржами, по северным да сибирским рекам, вместе с малыми детьми в края полярные или в пустыни.

А потом были «дела колосковые». И был 1937 год. Снова — тюрьмы, снова — расстрелы и ссылки.

Сколько казачьих жизней в эти годы погублено?.. Кто их считал?.. Местный журналист Н. Ф. Степанов по архивам ФСБ установил, что только в двух хуторах, Качалинском и Гуреевском, только в 1937 году были расстреляны и сосланы в исправительно-трудовые лагеря 48 казаков. Домой вернулись только двое, в 1949 году. На этих хуторах было 102 двора.

А через четыре года с этих же хуторов на войну были призваны 87 казаков. Вернулись с войны очень немногие.

Казачий край становился краем вдов, сирот, безмужних девок-«вековух». Он естественно вымирал, теряя и теряя своих мужиков, хозяев. И в первую очередь хозяев крепких, зажиточных, не «востропузую чигу», не голь перекатную, а донских казаков, которыми ставился этот край и славился, кормил себя и других, охранял свои земли и всю Россию, берег вековые нравственные законы семейного и общего жития. И потому «…казачество должно быть сожжено в пламени социальной революции». Этот приказ Троцкого исполнился не вдруг. Не вязанку хвороста жгли, а Всевеликое войско Донское, которое «надо будет…истребить, просто уничтожить физически» (Рейнгольд).