Валентина Лелина - Мой Петербург

А ведь ещё мы отличаем петербургскую улицу в белую летнюю ночь от улицы зимней или осенней:

Вечерние улицы Петербурга с убегающими цепочками фонарей погружаются в лиловый сумрак. По-другому звучат шаги, по-другому движутся тени, зажигаются окна в домах… Есть в городе улица нашей любви и улица утраты.

И конечно, мы бережем в памяти улицу нашего детства, её приметы, её звучание:

Петербургские улицы… Они меняются во времени; какие-то медленно и малозаметно, какие-то стремительно, до неузнаваемости. И только одна остаётся неизменной — Невский проспект! Устремившись в бесконечность, подхватывая на лету своих прохожих, пережив не единожды холод, голод и разруху, он всё тот же великолепный лгун и соблазнитель — Невский проспект. Строки, написанные о нём более ста лет назад, не устарели и теперь, в конце XX века. Ещё раз:

Особенный характер Петербурга, его черты, взгляд и дыхание отпечатались не только в облике главных улиц, площадей, великолепии набережных, но, может быть, еще более в тех складках городской ткани, которые открываются постороннему взгляду не сразу.

Это — петербургские дворы. Их бесконечное многообразие, непохожесть и, вместе с тем, некая общность, которая узнается сердцем и душой горожанина.

Дворы Петербурга — это особая субстанция города. Они обладают удивительным свойством — в них задерживается время. Будто жизнь, попадая в их пространство, невольно отливается в одни и те же формы. Конечно, время властно и над дворами тоже, но его пульс, его течение не так стремительны, как на проспектах и улицах.

Так, в середине дня, когда Невский проспект шумит, волнуется, переливается всеми красками, если открыть тяжёлое деревянное полотно ворот Строгановского дворца и через горло подворотни войти во двор, поразит тишина… Асфальт со стороны Невского затопил первоначальный цоколь дворца. А во дворе, вымощенном булыжником, здание выглядит совсем по-другому. Сквозь обветшалость и запустение (заброшенный фонтан, окна и двери без признаков жизни) неумолимо проступает бывшее великолепие XVIII века. Если подняться на третий этаж и выглянуть во двор из окна, невольно посмотришь глазами первых его обитателей.

Там, за пределами дворца, раскинулся бескрайний Петербург. Застройка вдоль Мойки в основном малоэтажная, перед Адмиралтейством — огромное поле. И дом Строгановых, слившийся в одно целое с домами нынешнего Невского, тогда был одиноким, пышным, с пылающими окнами во время балов.

Отсюда, из двора, можно взглянуть на петербургское небо XVIII века. Ведь карниз дома два с лишним столетия обводит этот кусочек неба. А какие нарядные барочные трубы на крыше! Вот одна из особенностей петербургских дворов: дома высоки, низки, светлы или затенены, но из всех замкнутых дворов Петербурга можно увидеть небо, обведённое карнизом не только в минувших столетиях, но зачастую в каком-то конкретном году. И эти дворы отличаются от улиц, в пространстве которых силуэты изменяются быстрее.