Я Шулова: 'Петербург' и 'Петербурги' Андрея Белого

Я. Шулова

"Петербург" и "Петербурги" Андрея Белого

Светлой памяти Леонида Константиновича Долгополова

Имя Андрея Белого прочно связано с городом на Неве - в плане творческом, в плане житейском, духовном. В памфлете "Одна из обитателей царства теней", написанном после возвращения из Германии, он писал: "...светом окрашено для меня пребывание в Ленинграде недавней эпохи, а мое пребывание в Берлине окрашено тенью". Петербургу посвящен лучший роман Белого "Петербург" - гениальное произведение, исполненное пророческого пафоса. "Близится великое время", - писал Белый, предсказывая полосу грандиозных социальных катастроф, потрясений, войн, завершившуюся Октябрем 1917 года. Белый указал на страшную опасность, которую представляли террористы для России. Белый был абсолютно прав, когда подчеркивал, что терроризм идет с Востока. Исторические судьбы России, судьбы русских интеллигентов на историческом перепутье - основная проблема романа, которую романист сформулировал как "Восток или Запад". Так должна была называться трилогия, замысел которой не был осуществлен полностью: Белый написал только романы "Серебряный голубь" и "Петербург".

Его герои: сенатор Аблеухов, нервозный сын сенатора студент Николай Аполлонович, террорист Дудкин, провокатор Липпанченко, агент охранки Морковин, Софья Петровна и Сергей Сергеевич Лихутины. Они - живые люди и в то же время символы.

Но главный герой романа - Петербург, город Петра, созданный в традициях А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя и Ф. М. Достоевского. Вот приметы городского петербургского пейзажа: желтый особняк, "большой, электричеством блещущий мост", фосфорический свет луны, Медный всадник.

Когда Белый создавал свой роман, быстрые темпы научно-технического прогресса, над последствиями которого задумывался Белый, изменили картину мира. Диапазон "Петербурга" расширяется до Вселенной, Галактики, космических пространств, с которыми сопрягается быт и история. Путь революции для Белого неприемлем. "Слышал ли ты октябревскую эту песню тысяча девятьсот пятого года: этой песни ранее не было, этой песни не будет..." Но есть другой вариант исторического процесса - плодотворный для Белого - поворот к ценностям античного мира и древнего Востока, евангельской этике.

Ленинградский ученый, писатель, доктор филологических наук Л. К. Долгополов вернул А. Белого и его роман из мрака забвения. Леонид Константинович подготовил издание "Петербурга" в серии "Литературные памятники" (М.: Наука, 1981), опубликовал книгу "Андрей Белый и его роман "Петербург"" (1988). Это лучшее, что написано о Белом. В "Петербурге" сфокусировались многие новаторские черты мирового литературного процесса XX столетия.

Белый в одном ряду с Джойсом, Прустом, Кафкой. Он опередил их, предваряя поэтику их произведений. Если говорить о Белом как о прямом предшественнике Джойса, то следует назвать поток сознания, переосмысление античной мифологии (у Белого - мифы о Сатурне и Аполлоне, у Джойса "Одиссея") как способ символизации и придания происходящему вселенского сущностного характера, художественная реализация теории Фрейда, изображение подсознательного распада, одиночества, разрыва связей, эдипова комплекса, определяющего отношения персонажей (Николая Аполлоновича с отцом и матерью), кинематографичность (монтаж, основанный на сцеплении ассоциаций). Известно, что Джойс в Париже любил смотреть "Броненосец "Потемкин"" С. М. Эйзенштейна, который считал Белого своим учителем. Джойса, по его собственному признанию, привлек монтаж. Бездушная чиновничье-бюрократическая власть, которую символизирует Учреждение, возглавляемое сенатором Аблеуховым, бесконечно далекая от "фабричного люда", - прообраз недоступного замка в одноименном романе Кафки.

Провокация, слежка, вездесущее и всемогущее охранное отделение, опутавшее всех персонажей, как липкая паутина, гнетущее чувство страха предвосхищение "Процесса".

Безысходность, полнейший жизненный тупик, осознание абсурда и ужаса, когда, по словам Ф. М. Достоевского, желаешь "насекомым сделаться", переживают персонажи романа А. Белого, превращаясь в паука или тарантула и предваряя сюжет "Превращения".

Белый обильно использует "ключевое слово", перерастающее в многослойную символику, - прием, характерный для романа-притчи, например, "Шпиль" У. Голдинга. Многократно повторяющееся слово "бесовщина" символизирует террор и провокацию.