Природное дарование и сложный жизненный путь обогатили эту личность. Он был мало похож на того молодого человека, который в шутовском костюме и густом гриме Пьеро выходил перед занавесом в Театре миниатюр десятых годов на Петровке. И возраст сделал свое дело. И артистический опыт развил возможности «дизёра» — певца- говорителя, как стали называть теперь артистов с микрофоном у рта. А теперь Вертинский пел с микрофоном. Былой баритон носового звучания исчез решительно. Зато насколько выросла мимика, не погребенная под слоем грима Пьеро! Какими выразительными и уверенными стали жесты больших рук! Какую неповторимо свою систему интонаций — и речевых и музыкальных — отработал артист за эти тридцать лет! Да, теперь перед нами был виртуоз.
Полагаю, не может быть более или менее значительного исполнителя в любом жанре, который не создал бы собственную клавиатуру живого слова в тех произведениях, что он читает, поет, рассказывает, в которых имитирует характерных персонажей. Такой искус Вертинский проделывал блистательно: его интонации, украденные при жизни артиста или посмертно, доселе бытуют в нашем вокале, художественном чтении, в пародиях. А он не подражал никому. Он сам создал свое творческое оружие. И арсенал этот был крайне интересен. Диапазон тематики — а следовательно, и приемов выражения — у нашего артиста радовал именно разнообразием. По счастью, артисты нашей эпохи оставляют следы своего искусства в виде кинолент, магнитофонов, пластинок. Обратитесь к дискам Вертинского. Прослушайте несколько песен подряд — и вы Поймете, сколь многое умел сообщить своей аудитории этот исполнитель — и по темам, и по сюжетам, и по музыкальному сопровождению. В его репертуаре оставались годами вещи, созданные давным-давно.
От мягкой иронии и неназойливого юмора он легко переходил к чистой лирике. Затем мы слышали в его устах печальные интонации драмы, в которой иногда певец был действующим или страдающим лицом, а иногда только «сказителем». Отсюда недалеко до произведений эпических и трагических, и они занимали свое место в программах певца…
Я сказал «певца»? Но назвать Вертинского вокалистом было бы неверным. И дело тут не только в подмене живого голоса звучанием микрофонного усилителя. Наш артист не стремился использовать полностью возможности радиоусиления. Конечно, он прибегал к речитативу. Не менее часто исполнитель, обладавший идеальным слухом и чувством ритма, говорил текст песни, так сказать, параллельно с аккомпанементом. Голос и мелодия совпадали лишь в некоторых опорных, что ли, моментах звучания. И тем более производили впечатление на слушателей короткие такты кантабиле и неожиданного тремоло — в тех редких местах, где Вертинский прибегал к ним, например в финалах песен или эмоционально значительных частях фабулы. Кто слышал, как наш артист умел вызывать волнение слушателей, внезапно усилив голос, придав ему трагическую тональность, никогда не забудет этого искусного и трудного приема. Я уже говорил о выразительности его рук. В такие мгновения жесты делались широкими и смелыми. Они словно гипнотизировали нас, работая, так сказать, синхронно с выросшим внезапно звучанием голоса. И это впечатляло, тем более что, повторяю, возникало внезапно и неназойливо…
В редкой из песен наблюдали мы подобное форте. Вертинский знал меру в своем искусстве. Но его финалы волновали людей безошибочно.
А какова была тематика песен? В начале века у нас стал модным эпитет «интимный». Интимный театр (в Петербурге), жанр интимных песен у многих певцов и певиц — из них многие выступали под собственный аккомпанемент на фортепиано или на гитаре; интимные рассказы — разновидность художественного чтения, впоследствии столь талантливо развитого и усовершенствованного артистом А. Я. Закушняком. Очевидно, в этом было «веяние эпохи»: с одной стороны — складывались основы подлинного эстрадного искусства (ибо до тех пор процветала эстрада массового и дешевого шантанного типа); а с другой стороны — стремление отгородиться от искусства чрезмерно, с точки зрения деятелей новой формации, яркого, например пародийного. С легкой руки театра «Кривое зеркало» пародия воцарилась повсюду. И далеко не всегда она была на высоте по объектам пародии, по стилю и выполнению и т. д. Вот почему интимные «полутона» привлекли и авторов, и артистов, и публику.
Вертинский до конца своих дней (он скончался в 1957 г. в Ленинграде на гастролях) был привержен именно к полутонам. Даже его форте и трагические моменты в песнях звучали мягко.
Читать дальше