Дэвид Уоллес - Линч не теряет голову

Станет ли «Шоссе в никуда» хитом или нет, атмосфера зловещего транса пойдет на пользу карьере Билла Пуллмана. Из-за фильмов вроде «Неспящих в Сиэтлле» и «Пока ты спал» и (ох) «Каспера» у меня сформировалось мнение о Пуллмане-актере как о хорошем и достойном, но по сути неэффектном, беззубом; я всегда думал о нем как о разбавленной версии и без того довольно водянистого Джеффа Дэниэлса {31}. «Шоссе в никуда» — для которого Пуллман или сбросил вес, или качался, или и то, и другое (по крайней мере, он отрастил себе скулы), и в котором он жуткий и терзаемый и играет на старом, завывающем джазовом саксофоне под супернасыщенным красно-синими прожектором, и в котором его лицо искажается в агонии над изувеченным трупом Патриции Аркетт и затем не раз превращается в чужое — откроет такие грани и глубины в Пуллмане, что он, я уверен, станет истинной Звездой. Для ЭПК он оделся в черный костюм джазового музыканта, и из-за грима, уже нанесенного для ночной сцены за пару часов, у него на лице жуткий рейгановский румянец, и хотя журналисту и оператору и звукачу досаждают разные сумеречные насекомые, кажется, что рядом с Пуллманом жуков нет, словно у него уже появилась аура подлинной звездности, которую трудно заметить, но которую чувствуют насекомые — его как будто даже нет там, в кресле, или как будто он одновременно и там, и первично где-то далеко.

Миссис Патриция Аркетт была ужасна во всем со времен «Настоящей любви» без видимого вреда для своей карьеры. Трудно предугадать, как аудитория отреагирует на нее в «Шоссе в никуда». Насколько я вижу, для нее это совершенно новая/ые роль/и. Самые ее достоверные исполнения до сей поры были инженю, отважные и немного ненормальные персонажи, тогда как в «Шоссе в никуда» она сама — часть ненормальных событий, куда затягивает Билла Пуллмана и Бальтазара Гетти. Главная женская роль «Шоссе в никуда» — это томная туманная Невероятно-Сексуальная-Но-Опасная-Женщина-С-Ужасным-Секретом нуарного типа, которую за последние годы сумели вытянуть, не впав в фарс или пародию, только Кэтлин Тернер в «Жаре тела» и Марша Гей Харден в «Перекрестке Миллера». В материале, который я видел, Аркетт ничего, но не прекрасна. Она вовсю разыгрывает вамп, и это самое близкое к «Сексуальной Но Опасной», на что она способна. Большая проблема в том, что глаза у нее слишком пустые, а лицо слишком предустановленное и застывшее, чтобы эффективно общаться без диалога, и потому множество долгих туманных пауз, которые от нее требует Линч, выходят натянутыми и неудобными, словно Аркетт забыла текст и теперь переживает. Но даже при этом Патриция Аркетт в черновом монтаже настолько сверхъестественно привлекательна, что я мало что заметил, кроме ее внешности, а раз ее дуэссоподобный персонаж, по сути, действует в фильме только как объект, это вполне ничего, хотя мне и немного неудобно так говорить {32}.

Также предскажу, что «Шоссе в никуда» окажет огромное влияние на карьеру мистера Роберта Блейка {33}, которого как будто совершенно внезапно взяли на роль Таинственного Человека. Выбор Блейка лишний раз показывает гений Линча по раскрытию злодейского потенциала, благодаря которому он выбрал Хоппера на роль Фрэнка Бута в «Синем бархате» и Уиллема Дефо на роль Бобби Перу в «Диких сердцем», способность замечать и воскрешать зловещие глубины в актерах, которые, кажется, давно потеряли вообще все глубины, какие у них были {34}. В «Шоссе в никуда» забыты чувствительный и крутой Баретта и мучительные заторможенные автопародии Блейка на «The Tonight Show»; Линч словно как-то пробудил ядовитую харизму, благодаря которой игра Блейка в «Хладнокровно» 1967-го так эффективно расслабляла сфинктер зрителя. Таинственный Человек Блейка не такой чрезмерный, как Фрэнк Бут: Т.Ч. бархатистый, почти женственный, скорее отсылает к пугающему камео Дина Стокуэлла, чем к мощи Хоппера. В Блейке фактически не узнать копа на стероидах, который говорил в 70-х на ТВ «Ах вот как называется эта песенка!». У Линча он на несколько фунтов легче, волосы пострижены и набриолинены, припудрен до темнолюбивой бледности, от которой он одновременно и опустошенный, и дьявольский — Блейк здесь как Клаус Кински из Носферату и Рэй Уолстон на чудовищной дозе фенциклидина.

Самый противоречивый момент в кастинге «Шоссе в никуда» — Ричард Прайор в роли босса Бальтазара Гетти в автомастерской. То есть Ричард Прайор, у которого множественный склероз, лишивший его 35 килограмм веса, исказивший речь, выпучивший глаза, и из-за которого он похож на пародию на инвалида от злого ребенка. В «Шоссе в никуда» немощь Ричарда Прайора должна быть гротескной и потрясти все наши воспоминания о «настоящем» Прайоре. Сцены с Прайором — моменты в фильме, в которых я совсем не люблю Дэвида Линча: на Прайора больно смотреть, и больно не в хорошем смысле, или смысле, как-то связанном с кино, и я не могу не думать, что Линч эксплуатирует Прайора так же, как Джон Уотерс любит эксплуатировать Патрицию Херст, т. е. дает актеру думать, что его наняли играть, тогда как его наняли в качестве зрелища, лукавой шутки, которую зрители должны с удовольствием уловить. И все же Прайор в чем-то символически идеален для фильма: диссонанс между парализованной оболочкой человека на экране и энергичным человеком в нашей памяти значит, что мы видим в фильме одновременно и «настоящего», и не-«настоящего» Прайора. Этот выбор тематически интригующий, но и холодный, злой, и эти сцены мне снова напомнили, что я уважаю Линча как художника и издали, но ни за что не хотел бы посидеть с ним в трейлере или быть его другом.