Дэвид Уоллес - Линч не теряет голову

Но, в общем, где-то каждый час рации у всех начинают трещать, а пару минут спустя Линч, съемочная группа и машины возвращаются на базу, и вся команда впадает в паническую, но профессиональную беготню, так что с точки обзора на придорожном утесе площадка напоминает потревоженный муравейник. Иногда съемочная группа возвращается поменять машины для съемок: продюсеры как-то заполучили два идентичных черных Мерседеса 6.9, и каждый теперь расцвел разными киноприборами и оборудованием. Для съемок внутри двигающегося Мерседеса рабочие конструируют из трубок платформу и пристраивают ее к капоту зажимами и ремнями, а другие техники потом присоединяют к ней 35мм камеру Panavision, несколько разных ламп Mole и Bambino под сложных углами и светоотражатели 3 × 5 {25}. Все это накрепко прикручивается, и второй ассистент оператора, сногсшибательная и деловая женщина, к которой все обращаются «Чесни» {26}, сложно возится с анаморфными линзами камеры и различными фильтрами. Когда солнечный свет на лобовом стекле Мерседеса становится заметной проблемой {27}, главный оператор, помощник в особом аутентичном пробковом шлеме и Чесни собираются, совещаются и решают поместить между камерой и лобовым стеклом фильтр с прозрачной диффузией.

Грузовик с камерой — необычный зеленый пикап, на двери которого сказано, что это собственность Camera Trucks, Unltd. В задней части — три отдела для оборудования, света, стедикама, видеомонитора и колонок, и маленькие сиденья для Дэвида Линча, главного оператора и его помощника. Когда грузовик на базе, техники сходятся к нему пачками с энтомологической жадностью и эффективностью.

Во время неистовой активности команды — все перемежается громкими командами по мегафону от Скотта Кэмерона — теперь уже техники из грузовика с камерой и дублеры из машин околачиваются вокруг, болтают по сотовым и копаются в корзинках с корпоративными закусками в поисках того, что им нравится; т. е. теперь их очередь стоять и убивать время. Во время съемок погонь на экстерьере в машинах сидят дублеры, но обычно, когда съемочная группа возвращается на базу, настоящие актеры возникают из трейлеров {28}и тоже присоединяются к шумихе. Особенно любит выйти и поболтать с дублером Роберт Лоджа — его дублер такого же мясистого строения и оливкового цвета, примерно того же типа облысения, с выражением сварливой угрозы, и, конечно, идентично одет в гангстерский Армани, так что с придорожного утеса их беседа сама по себе выглядит метакомментарием на параллельный кризис личности.

Сам Дэвид Линч во время досуга между съемками совещается с помрежами и продюсерами, пьет кофе и/или мочится в лесу, курит American Spirits и задумчиво слоняется вокруг Мерседесов и технической свары у грузовика с камерой, иногда держа руку на щеке, напоминая тем Джека Бенни. Пятидесятилетний Линч выглядит как взрослая версия ребенка, которого часто били на переменках. Он большой, не совсем толстый, но мягкий на вид, и опережает всех по бледности — его бледность затмевает даже хэдшоповую бесцветность парней из освещения или спецэффектов. На нем черная рубашка с длинными рукавами, застегнутая на все пуговицы, мешковатые коричневые джинсы-чинос, которые слишком короткие и болтаются у лодыжек, и рыбацкая кепка с очень длинным козырьком. Цвет кепки подходит к штанам, а носки одного цвета между друг другом и рубашкой, напоминая костюм «ботаника» из школы, который выбирали и координировали с заботой — но Линч в нем кажется скорее милым, чем жалким. Темные очки, которые он надевает на грузовике с камерой, дешевые, широкие и выпуклые, какие носят злодеи в старых японских фильмах про монстров. Натянутость в его позе предполагает либо ультрастрогое воспитание, либо корсет. Общее впечатление — как от эксцентричного гика, которому не особо интересно, замечают люди его эксцентричность или нет, впечатление, которое равно некоему физическому достоинству.

Лицо Линча — самое лучшее в нем, и я немало времени пялился на него с разных точек, пока он работал на площадке. На фото в молодости он выглядит зловеще, как Джеймс Спейдер, но больше на Джеймса Спейдера он не похож. Теперь его лицо располнело — у других при такой полноте оно иногда кажется квадратным — и бледное, и мягкое — видно, что он бреет щеки каждый день, а затем увлажняет — а глаза, которые не смотрят гротескно в разные стороны, как на обложке Time 1990-го, большие и кроткие и добрые. В случае если вы из тех, кто считал Линча «извращенным», как его фильмы, знайте, что у него нет стеклянного взгляда, который ассоциируется с вырожденческими психическими проблемами. Его глаза добрые: он смотрит на площадку с интенсивным интересом, теплым и добросердечным, как смотришь, когда тот, кого ты любишь, занимается тем, что ты тоже любишь. Он не раздражается и не вмешивается в дела техников, хотя подходит и совещается, если кому-то нужно знать, что именно надо для следующего кадра. Он из тех, кто умудряется казаться спокойным даже во время активности; т. е. выглядит одновременно и настороженным, и умиротворенным. Есть что-то в его умиротворенности даже немного жуткое — как не вспомнить, что реально жестокие маньяки тоже сохраняют странное спокойствие, например, как пульс Ганнибала Лектера остается меньше 80, когда он ест чей-нибудь язык.