Юрий Федосюк - Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского быта XIX века

Купец Прохор Храпов в «Вассе Железновой» сокрушается, что после осуждения его зятя (мужа сестры) ему уже не быть городской головой — репутация семьи запятнана.

В рассказе Чехова «Мороз» выведен городской голова купец Кремеев — миллионер, в молодости служивший сидельцем в рыбной лавке. В другом рассказе Чехова «Лев и солнце» показан объятый тщеславием городской голова купец Куцын, который нагло вымогает для себя у приезжего персидского сановника иностранный орден.

О ликвидации в 1917 году должности городских голов вместе со всем прежним строем напоминает реплика Губина Нестрашному в пьесе Горького «Достигаев и другие»: « Что, брат? Вышиб меня из градских голов, а теперь и тебя вышибли? Да и кто вышиб, а? »

В 1864 году была проведена реформа суда. Прежний суд был сословным, для каждого сословия или нескольких сословий — свой. Не было ни предварительного следствия, ни прений сторон, пи защиты. Суды целиком зависели от администрации.

Новый суд был объявлен независимым. В нем участвовали адвокаты, состоящие на государственной службе. Они назывались ПРИСЯЖНЫМИ ПОВЕРЕННЫМИ. Были еще и ЧАСТНЫЕ ПОВЕРЕННЫЕ — адвокаты, имевшие право выступать не во всяких судах, а только в тех, которые им выдавали разрешение на эту деятельность. Заседания суда сделались открытыми, публичными. В решении наиболее важных дел принимали участие ПРИСЯЖНЫЕ ЗАСЕДАТЕЛИ (12 человек), привлекаемые по жребию преимущественно из высших слоев местного населения. Они выносили свое мнение о виновности или невиновности обвиняемого, меру же наказания определял суд.

Сцены такого рода судебных разбирательств показаны в «Братьях Карамазовых» Достоевского, «Воскресении» и «Живом трупе» Л. Толстого.

Мелкие дела единолично разбирали МИРОВЫЕ СУДЬИ, избираемые на три года уездными земскими собраниями и городскими думами. Фигура мирового судьи, с которым наиболее часто приходилось сталкиваться населению, постоянно встречается на страницах русской литературы. В просторечии его называли «мировой», пренебрежительно — МИРОШКА. Однако в деревне мирового судью с 1889 по 1912 год сменил всемогущий ЗЕМСКИЙ НАЧАЛЬНИК.

Решение мирового судьи можно было обжаловать съезду мировых судей — МИРОВОМУ СЪЕЗДУ, кулуарная обстановка которого с юмором описана в известном рассказе Чехова «Сирена».

Чеховского унтера Пришибеева судит мировой судья, который приговаривает его к месячному аресту. Рассказ написан в 1885 году, а после 1889 года такой суд на селе был бы невозможен: дело разбирал бы земский начальник.

Мировому судье беспрестанно жаловался на крестьян кляузный и мелочный Иудушка Головлев в романе Салтыкова-Щедрина.

В мировые судьи хочет баллотироваться незадачливый жених Ларисы Огудаловой — мелкий чиновник Карандышев («Бесприданница» Островского). Он надеется получить эту должность в захудалом уезде. Лариса объясняет: там кандидатов меньше, наверное, выберут.

Была и должность ПОЧЕТНОГО МИРОВОГО СУДЬИ — более представительская, чем реальная. Для почетного мирового судьи эта должность не являлась постоянной, штатной работой. Он замещал мирового судью в его отсутствие, то есть на короткое время. Такая честь была оказана Вронскому в «Анне Карениной», и он этим гордился: « Я считаю, что для меня обязанность отправляться на съезд, обсуждать дело мужика о лошади так же важна, как и все, что я могу сделать ».

Почетным мировым судьей выступает и богатый помещик Лыняев в комедии Островского «Волки и овцы».

Должность мирового судьи в 1889 году отменили не только в деревнях, но и в большинстве городов, где мировой суд заменили назначенным правительственными органами ГОРОДСКИМ СУДОМ. Только в 1912 году, под воздействием революционного движения, мировые суды были восстановлены, хотя и не повсюду.

Вскоре после восстания декабристов Николай I учредил в 1827 году ЖАНДАРМСКИЙ КОРПУС, во главе которого поставил своего любимца Бенкендорфа. ЖАНДАРМЕРИЯ (франц. жандарм — вооруженный человек) служила карательным органом для борьбы самодержавия с революционным и освободительным движением. Если полиция подчинялась министерству внутренних дел, то жандармерией ведал сам император; до 1880 года — через пресловутое «Третье отделение собственной Его императорского Величества канцелярии».

Один лишь вид ЖАНДАРМА внушал людям неопреодолимый страх. У жандармерии была голубая форма. Отсюда острословы стали и называть голубой цвет жандармским. В стихотворении, сочиненном при отъезде на Кавказ, Лермонтов писал: