Галина Барышникова - Мастерская сновидений

«Примеры межтекстовых связей в рассказе Георгия Майрикова „Духовной жаждою томим…“»

(– Чёрти что! Где только он выкопал этого Майрикова! – буркнул про себя профессор и продолжил чтение.)

«Поскольку выбранное произведение является алхимическим рассказом, то нам придётся наряду с межтекстовыми связями вспомнить и о герменевтике – искусстве толкования текстов, необходимом для расшифровки древних манускриптов с многозначным смысловым объёмом.

Может сразу возникнуть вопрос – что такое, собственно, межтекстовые связи?

Необходимый и яркий атрибут стилистики, межтекстовые связи – это отсылка к другому конкретному тексту, выраженная с помощью определенных словесных приёмов (это почти то же самое, что и „интертекстуальность“ – термин, введённый французской постструктуралисткой Юлией Кристевой).

Итак, начнём разбор:

Приёмы межтекстовых связей – это цитата, автоцитата, эпиграф, цитатное заглавие, аллюзия, реминисценция…

(…Профессор, зевая, перевернул несколько страниц.)

• Рассказ Георгия Майрикова построен полностью на основе межтекстовых связей, и это видно уже по названию произведения «Духовной жаждою томим…»– этот приём межтекстовых связей получил название цитатного заглавия. Цитата дана по стихотворению А. С. Пушкина «Пророк» и отражает содержание всего произведения – о поиске духовной истины. Более того, один из главных героев – Ангел, что опять-таки даёт свою ассоциацию с Шестикрылым Серафимом Александра Сергеевича Пушкина и, в свою очередь, готовит читателя к непосредственному появлению этого персонажа, я имею в виду Ангела.

• Ко всему произведению дан эпиграф:

Если хочешь прийти ко мне – сначала вернись к себе.

(– А это ещё что за фрукт – никогда не слышал, – подумал профессор.)

Эпиграф – это ещё один приём межтекстовых связей. Слова известного восточного мыслителя прозвучали в этом контексте как скрытый призыв; герой услышит его только на последних страницах и поймёт, что найти истинный смысл Бытия можно, только обретя свою женскую половину. Таким образом, алхимическому браку всегда предшествует обретение себя. Вот как заканчивается этот рассказ, и мы видим, как органично сливается цитата Майнринка со словами самого автора, являя нам новое литературное пространство: «И вот… меня словно обжигает дыхание космоса… вхожу в гравитационное поле моей королевы… она передо мной… Близко… совсем близко… Кажется, мы вот – вот коснемся друг друга глазами… И, наконец, ближе её нет для меня никого во Вселенной… Поля наши свиваются в кокон… ( автоцитата) И она становится невидимой для моих глаз, Ангел её тоже больше не видит… Каждым нервом, каждой клеткой своего сознания я понимаю, что кометы встретились, и свадьба состоялась. Больше мне нечего искать, больше мне нечего находить. Королева во мне – моя дочь, моя жена, моя мать… Я в королеве – её сын, её муж, её отец. „Нет больше женщины! И нет больше мужчины, – гремел во мне величественный хор неземного блаженства, – Если хочешь прийти ко мне, сначала вернись к себе… “»

Таким образом, вся композиция романа закольцевалась на начальные слова эпиграфа. И в этом кольце оказалась вся смысловая и художественная красота текста, подобно цветку. Символ розы – символ алхимиков – проходит по всему произведению, но кто бы мог подумать, что и сама композиция нам нарисует этот цветок?

(– А что? Может и оставить его „ стилистику “ ? Дать в номер, в раздел отзывов… Текст вполне адаптирован. – Профессор почесал за ухом и сделал пометку в своём блокноте.)

• На страницах произведения рассыпаны многочисленные намёки на исторические факты и события, называемые аллюзией.

(– Так, с этим всё понятно, аллюзия, реминисценция… Пущу-ка я в следующий номер – пусть студенты вспомнят, что это такое, – он отложил рукопись в сторону, в этот момент зазвонил телефон.

– Да, Кудрявцев слушает. Какая конференция? Да, буду обязательно. Всего доброго. – Он повесил трубку, неловким движением задел стопку бумаг, и вся она рассыпалась по полу.

– Час от часу не легче, – профессор наклонился и стал собирать бумаги. Взгляд его упал на недочитанный текст.)

• И последнее, о чём мы поговорим – это приём под названием «текст в тексте»:

«Пьер взволнованно распечатал письмо, читать начал не с начала, а с первой открывшейся страницы: