Джошуа Фоер - Эйнштейн гуляет по Луне. Наука и искусство запоминания

Практически все известные нам нюансы тренировок памяти в античности – и, кстати говоря, практически все трюки из арсенала интеллектуального спортсмена – были описаны между 86 и 82 гг. до н. э. в коротеньком анонимном учебнике по риторике под названием «Риторика для Геренния» [27](Rhetorica ad Herennium) {21}. Это было единственное по-настоящему всестороннее исследование изобретенных Симонидом мнемонических техник, которое дошло до Средних веков. Хотя за последующие 2000 лет в искусстве запоминания произошли некоторые изменения, базовые техники остались практически такими же, какими они были представлены в «Риторике для Геренния». «Эта книга – наша библия» {22}, – сообщил мне Эд.

Эд читает на латыни и древнегреческом (а также бегло говорит на французском и немецком) и считает себя знатоком-любителем античной философии. «Риторика для Геренния» – первый из нескольких древних текстов, которыми он меня снабдил. Эд хотел, чтобы я изучил классику до того, как перейду к экспансивному творчеству Тони Бьюзена (написавшего единолично и в соавторстве более 120 книг) или посвященным самоусовершенствованию книгам ведущих интеллектуальных спортсменов. Вдобавок к «Риторике для Геренния» стоило взять переведенные отрывки из таких книг, как «Наставления оратору» Квинтилиана и «Об ораторе» Цицерона, а затем перейти к собранию средневековых трудов о памяти, написанных Фомой Аквинским, Альбертом Великим, Гуго Сен-Викторским [28]и Петром Равенским [29].

Техники, представленные в «Риторике для Геренния», широко применялись в античном мире. Даже Цицерон в собственном труде, посвященном искусству запоминания, сказал, что эти методы так хорошо известны, что он не видит смысла тратить чернила, описывая их во всех подробностях (отсюда и наше доверие к «Риторике для Геренния»). Некогда каждый образованный человек был сведущ в техниках, которым Эд собирался обучить меня. Тренировки памяти были самой важной частью античного образования в области языка и речи – наряду с грамматикой, логикой и риторикой. Студентов учили не только тому, что нужно было запомнить, но и тому, как это запоминать.

В мире, где существовало совсем немного книг, память была священна. Взгляните на «Естественную историю» Плиния Старшего. В этой энциклопедии, написанной в I в. н. э., рассказывалось о диковинных фактах и явлениях, таких, которые было полезно знать, чтобы побеждать в барных спорах того времени, – и в том числе о самых памятливых людях, известных античным историкам.

«Царь Кир знал имена всех солдат в своей армии, – сообщает Плиний. – Луций Корнелий Сципион знал имена всех жителей Рима. Поверенный царя Пирра Эпирского Кинеас знал имена всех римских воинов и сенаторов уже на следующий день после прибытия в Рим… Грек Хармад выдавал на память содержание любой указанной книги из библиотеки и делал это так легко, будто читал саму книгу».

Есть много причин, по которым не стоит принимать на веру все утверждения Плиния (он, например, утверждал, что существует раса собакоголовых людей в Индии), но тот факт, что в античные времена ходило много историй о людях с выдающейся памятью, говорит сам за себя. Сенека Старший мог повторить 2000 имен в том порядке, в каком их ему назвали. Святой Августин рассказывал о своем друге Симплиции, который мог декламировать наизусть Виргилия, начиная с конца произведения. (То, что он мог просто читать его наизусть, очевидно, никаких восторгов не вызывало.) Хорошая память считалась величайшим достоинством, потому что она позволяла вместить целую вселенную внешних знаний. «Античные и средневековые люди восхищались хорошей памятью. Своих гениев они описали бы как людей со сверхпамятью», – пишет Мери Каррузерс, автор двух книг об истории мнемонических техник. И правда, наиболее часто повторяющаяся тема в рассказах о святых – помимо их сверхъестественной добродетели – их выдающаяся память.

Раздел, посвященный памяти, в «Риторике для Геренния» – «этой сокровищнице изобретательности и покровителе всех областей риторики» – на самом деле довольно короток: всего десять страниц, включенных в более длинный трактат по риторике и ораторскому искусству. В начале раздела проводится черта между естественной и искусственной памятью: «Естественная память – это та память, которая вложена в наш разум и которая рождается одновременно с мыслью. Искусственная же – та, которую закалили тренировками и строгой дисциплиной». Другими словами, естественная память – это компьютерное «железо», с которым вы рождаетесь. А искусственная – программы, установленные на это «железо».