Ог Мандино - Ключ к лучшей жизни

Немногие люди, даже близкие друзья, допускаются в этот кабинет. Да, для вас я делаю исключение. Однако несколько лет назад, после вечеринки, Джим стоял там, где вы стоите сейчас, и смотрел на мой стол и пишущую машинку со странным выражением лица.

— В чем дело, Джим? — озадаченно спросил я.

Единственный человек, когда-либо судивший целых три матча на Суперкубок и принимавший на себя груз огромной ответственности, лишь покачал головой и слабо улыбнулся.

— Все в порядке. Or, — едва ли не прошептал он. — Мне кажется, будто я получаю энергию, просто находясь в этой особенной комнате, где впервые оживали все великие персонажи, о которых ты писал. Когда-нибудь... когда-нибудь я напишу собственную книгу!

Джим не расстался со своей мечтой. Понадобилось некоторое время, но теперь я вижу его “когда-нибудь”: гранки новой книги, которой, без сомнения, суждено стать бестселлером.

Как вы можете видеть, обои, шторы, занавески, ковер и обивка мебели в этой комнате, расположенной в юго-западном углу нашего дома, выдержаны в коричневых, ореховых и черных тонах. Когда моя жена Бетти выбирала подходящие цвета для интерьера нашего жилья, она сказала, что на самом деле не имеет значения, какими будут обои в этой комнате, — она знает, что я все равно скоро закрою все свободные места всякими памятными безделушками того или иного рода. Конечно же, она оказалась права.

Мой так называемый кабинет, который находится рядом с кухней и кладовкой, имеет размер 12 на 19 футов. Когда мне кажется, что кабинет стал слишком тесен, я напоминаю себе, что весь дом моего любимого автора Генри Торо возле пруда Уолден имел размеры лишь 10 на 15 футов, и он никогда не жаловался на нехватку свободного места.

Стена слева от входа — это мое “хвастливое” место. Поскольку даже уборщица не заходит в кабинет (по -ее собственной просьбе), я не стесняюсь этой немного мишурной выставки, которую вы видите сейчас. В сущности, я очень горжусь каждым из ее экспонатов. Вот золотая медаль Наполеона Хилла, полученная мною в 1983 году за литературные достижения, а рядом с ней — красивая памятная табличка, преподнесенная мне, когда я стал тринадцатым счастливчиком, допущенным в Зал славы ораторов год спустя. Внизу можно видеть большой коллаж из четырех десятков семейных фотографий, образующих чудесную мозаику нашей совместной жизни. Он висел в моем чикагском офисе в те годы, когда я возглавлял журнал “Успех без границ”.

Если пройти немного дальше, то, я уверен, вы узнаете большинство лиц, изображенных на фотографиях в рамках с автографами Джимми Стюарта, Нормана Винсента Пила, Майкла Джексона, Джоя Бишопа, Франка Клиффорда, Руд и Уэлли, Арта Линклеттера, Чака Перси, Роберта Каммингса, полковника Гарленда Сандерса, Эда Салливана, Клемента Стоуна и Наполеона Хилла. Неплохая подборка!

Вот обложка “Сатердей Ивнинг Пост” 1919 года, изображающая игрока в гольф, который тайком выбирается из своего офиса с клюшками на плече. Ее подарил мне мой старший сын Дэн. Под ней — рамки с сертификатами, удостоверяющими мое участие в справочниках “Кто есть кто в Америке” и “Кто есть кто”, наряду с членством в Организации Поразительных Людей, в списках библиотеки Человеческих Ресурсов исследовательской ассоциации “Американское наследие” и премией “Совершенство” Национальной ассоциации ораторов — высшей наградой, присуждаемой этой организацией.

Однако наиболее важной и бесценной наградой, которую вы видите на этой стене, считается рисунок в рамке с сопроводительным письмом, написанным моим младшим сыном Мэттом во втором классе, пятнадцать лет назад. Под надписью “МОЕМУ ПАПЕ”, выведенной крупными печатными буквами, на бежевой картонке изображен человек в бейсбольной шапочке с большой перчаткой и битой у ног. Все это находится на пьедестале, надпись на котором гласит: “Премия Самого Замечательного Отца для мистера Мандино от его сына”. В письме, которое висит справа от рисунка, сказано следующее:

От Мэтта Мандино самому замечательному папе

Он был удостоен этой премии за то, что играл со мной в салки, когда мой брат не хотел играть. Он вполне хороший спортсмен для 50-летнего человека. Однажды он перебрался через 6-футовую ограду, чтобы поиграть со мной в бейсбол на лужайке. А потом он достал бейсбольный мячик с крыши. Один раз я старался запустить воздушного змея, но не мог, а когда папа пришел домой, мы запустили змея так высоко, что он запутался в телефонных проводах. Не знаю, как вы, но я думаю, мой папа самый лучший на свете.