Этот умнейший и развитой всесторонне писатель, невзлюбивший и раскусивший Шекспира, который каждые десять лет перечитывал этого драматурга дабы понять и сразу после, чтобы в очередной статье про то, что это даже литературой назвать сложно, подчеркнуть и скрыть тем самым собственную зависть к очевидно немалым успехам Уильяма по части успеха у женин, к примеру. Да, это мои выводы, и я могу ошибаться, но природная непрезентабельность Толстого вкупе с нормальной человеческой завистью, помноженной на образ жизни нашего великого классика, дают мне основания и право, перечитав все, что написал этот человек, сделать такой печальный вывод о нем.
Кстати, а знал ли Толстой о той же нумерологии и пользовался он этим доступным способом понять себя? Без сомнения, не мог не знать хотя бы часть того, чем мы сегодня можем пользоваться, нажав пару кнопок на тематическом ресурсе, посвященном науке о цифрах! «Почему, – спрашивал я себя, – почему он не попробовал всего по нескольким цифрам даты своего рождения и в итоге по одному главному в жизни каждого человека числу, не просчитал возможные сферы деятельности, где имел бы возможность покорить мир». Знаете, сколько было этих «почему» у меня относительно жизни этого автора по мере чтения его книг? Вопросов было примерно столько, сколько и принято задавать любому человеку, пытающемуся обвести вас вокруг пальца. Какая разница, задаем мы подобные вопросы в жизни или, читая книги?
А я доверился ему полностью поначалу, вы знаете… В тот тяжелый для меня период я схватился за него и мне было немного полегче поначалу от его «рассуждений о любви, которые эту любовь и убивают», к примеру… или от его «женщин, которые опаснее азартных игр в 1000 раз»… от его постулатов и заявлений, что основа всякого нашего существования – это страдание… да наконец, многие его трактаты обо все на свете, которые он писал, как сам о том повествует в бесконечных своих дневниках по авторской методе, которая снится всем охранникам супермаркетов мира: когда выпадает тихая ночка, и во сне ты занят любимым делом, где график один через месяц…. Он мог легко не писать и пару недель, и пару месяцев, мог проигрывать в то время целые состояния и делал это. А еще он говорил, что вредные привычки скрывают совесть – это смелое заявление, и я люблю Толстого за это.
Я спасался русским классиком, это был один из способов, и я надеялся на него. Так я начал решать свою проблему, но очень скоро понял, что мне стало еще хуже. Это случилось в тот период, когда я отдался в руки этому мастеру и его рассказам. Был случай, когда я однажды вызвал скорую помощь, она приехала быстро, но я еле дополз до двери… после книг Толстого, я еще подумал: «А вот и не дополз бы в тот день, ведь я один уже год… велика ли разница в таком случае?..»
И пару слов теперь о его любимой теме, да и вообще главной теме каждого из нас. Или даже не о главной теме, а вообще о главном. О Любви. Рассуждать о любви, наверное, и правда глупо, и это нелюбовь уже тогда – тут старик прав. Однако, заявлял данный постулат как вне всякого сомнения верный и правильной, про любовь у него написано столько выражений и слов, он сыплет ими по стольку раз в каждой своей работе и даже письмах, что это уже похоже на невроз навязчивых состояний, вылечить который он не посчитал нужным, вероятно. И все это, наверное, потому что он был слишком горд и даже настолько, что скорее всего боялся Фрейда и потому не упомянул о нем ни разу ни в одной своей работе. Хотя, совершенно точно Лев Николаевич видел и читал многие его работы и мало того, что девчонки у Фрейда стояли в такой же по важности очередности, как стоят последние каждый год на распродаже шмоток на 9 Авеню в наши дни, так он еще был и куда умнее Толстого. Фрейд был умный малый, писал и говорил, излагая мысли с пугающей логикой и смыслом, и главное – он не был дворянином. «Только в собственных рассуждениях рождается истина», – сказал Толстой. И это правда. Но про саму правду у этого великого мастера русской литературы, к сожалению, сказано очень и очень мало. Все равно он мой учитель, потому как нет разницы чему научил вас умный человек: лжи или правде. Жизнь – это великое страдание, тут Лев Николаевич прав. Но я всегда считал, что она может и должна быть лучше. И по сей день так считаю.
Глава 9 (вместо послесловия)
Не всегда приятно заканчивать дело, которое носишь на руках как собственного ребенка… дело, в которое веришь и делающее твою жизнь и вправду жизнью. Просто не всегда ее чувствуешь таковой. Но ты ведь всегда знаешь, что хоть мир и не выглядит цельным и справедливым, ты изо всех сил пытаешься делать, чтобы изменить его так и сяк – на свой лад… так, чтобы в твоем представлении когда-нибудь вот-вот, но наверняка, этот Твой Мир стал таким, как ты хочешь. Мир такой, где никто не боится смерти, а значит, и ничего не боится.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу