Эрлинг Кагге - Тишина в эпоху шума - Маленькая книга для большого города

Разумеется, звук – больше чем просто звук.

Я получил подтверждение этому по время плавания к мысу Горн весной 1986 года. Однажды, дежуря ночью на палубе, я услышал нечто похожее на глубокое, размеренное дыхание. Я повернулся в сторону источника звука и прямо за бортом увидел кита. Он казался примерно такой же длины, как наша яхта, – около 20 метров. Я решил, что передо мной сельдяной полосатик, космополитичное млекопитающее, бороздящее просторы Мирового океана в бесконечных поисках раков, криля и рыбы. Голубые киты примерно такого же размера, но человек умудрился почти полностью истребить их, поэтому шансы встретить самое большое на свете животное крайне малы.

Паруса были хорошо поставлены, яхта шла сама, и мне оставалось только наблюдать за китом. Тонкий, обтекаемый, похожий на черно-серую торпеду, он плыл параллельно судну. Рассчитать вес большого кита довольно просто – в среднем три тонны на метр длины. Я прикинул: этот гигант весит порядка шестидесяти тонн. Несколько долгих минут мы – огромный кит и я – держали один и тот же курс.

Время от времени из дыхательного отверстия на его спине до меня доносился низкий звук. Я слушал, как воздух медленно заходил в огромные легкие и выходил обратно, пока животное наконец не скрылось в толще воды. Мир вокруг изменился. Я так и стоял на палубе, держась за штурвал, напряженно прислушиваясь и все вглядываясь в темноту в надежде приметить темную спину, но кит безвозвратно исчез.

Три дня спустя, уже на берегу, я услышал гул работающего пылесоса. И этот шум, и звук дыхания кита имеют примерно одинаковую частоту, но первый заставил меня подумать о повседневных бытовых заботах, таких как необходимая уборка дома, а второй – необычный, настоящий, обладающий первобытной мощью – я и сегодня могу живо воссоздать в своей памяти. Прошло много лет, но воспоминание об этом величественном звучании по сей день доставляет мне радость.

Тишина бывает скучной. Кому не приходилось испытывать в тишине чувство отчужденности, дискомфорта, а порой даже страха. Случается, что тишина символизирует одиночество или печаль. Нередко от нее становится тяжело на сердце.

Когда нам не хочется говорить о чем-то, мы молчим. Я не удивился, когда мои дочери сказали, что тишина нужна для того, чтобы погрустить и помолчать, – ведь я понимаю, что творится в душе у девочек-подростков. Я и сам люблю посидеть молча, когда нет настроения. И я сторонюсь супружеских пар, в которых муж с женой пытаются уязвить друг друга агрессивной тишиной.

В детстве мне бывало трудно заснуть. Помню, как я лежал на нашей с братом двухъярусной кровати, ворочался и страдал от невыносимой тишины, а из-за закрытой двери доносились приглушенные голоса родителей. Казалось, этот кошмар наяву никогда не закончится. Тишина, словно звук, грохотала у меня в ушах. В те мучительные ночи ни одна приятная мысль не могла прийти мне в голову.

Однако тишина способна стать другом. Мощным источником обогащения. Поэт Ролф Якобсен [2]писал:

Тишина, что живет в траве, на каждой былинке, в голубых зазорах между камнями.

Тишина подобна птенцу, греющемуся в ладонях. Образы Якобсена знакомы каждому. В открытом море мы слышим рокот волн, в лесу – журчание родника или шелест листьев на ветру, в горах – шум еле заметного движения между камней и во мхах. Такая тишина утешает, и именно ее я беспрестанно ищу внутри себя – как на природе, так и на рабочем месте в офисе. Порой, чтобы подготовиться к важной встрече, я намеренно делаю паузу и успокаиваюсь, а иногда просто отключаюсь.

Закрыться от внешнего мира означает не повернуться к нему спиной, а, напротив, внимательно вглядеться в окружающую действительность и попытаться любить жизнь и следовать своему пути.

Тишина – роскошь, настоящее богатство, ключ, способный открыть новые двери в нашем сознании. Я не воспринимаю тишину как что-то, требующее самоотречения во имя духовного роста. Для меня это чисто практический способ обогатить свое существование. Говоря совсем просто, тишина позволяет ощутить жизнь лучше, чем очередной просмотр новостей по телевизору.

Хотя в молодости я считал совсем наоборот, нормальное состояние мозга – хаос.

Я шел к пониманию этого очень долго, ведь я нередко проживаю свой день на автопилоте. Сплю, затем просыпаюсь, проверяю сообщения на мобильном телефоне, принимаю душ, завтракаю и иду в издательство. Отвечаю на письма, провожу встречи, читаю и беседую с коллегами. Мои собственные и чужие ожидания относительно того, как должен строиться мой день, управляют мной час за часом, пока я снова не оказываюсь в постели.