Пакчок Ринпоче - Осознанное счастье. Путь к гармонии с собой и миром

Землетрясение в Непале произошло в разгар сезона муссонов в субботу, 25 апреля 2015 года, в 11:56. Эпицентр находился примерно в 80 км к северо-западу от Катманду. Первые толчки длились около 50 секунд. О силе землетрясения идут споры: кто-то оценил ее в 7,8 балла, другие – в 8,1. Я лишь знаю, что не мог и вообразить землетрясения такой силы, и эти 50 секунд стали самыми долгими в моей жизни. Меньше чем за минуту наш мир перевернулся. Здания разрушились или получили такие повреждения, что находиться внутри стало небезопасно; за первым толчком последовали другие, силой от 4,5 до 6,6 балла, – их было более сорока пяти. Как и почти все жители города, мы с женой и двумя маленькими детьми следующие два месяца прожили в палатке под открытым небом.

Вначале мы ютились в одноместной туристической палатке, набившись в нее вчетвером, и спали, прижавшись друг к другу, как сардины в банке. С началом дождей вода стала затекать внутрь, и мы соорудили импровизированную дамбу из обуви, чтобы остановить поток. Рядом с нами жили мои родители – в маленькой палатке и далеко не такой современной, как наша. А позади них обитал мальчик, признанный реинкарнацией моего деда. Туалеты у нас были самодельные – ямы в земле, которые мы застелили пластиком. Нам еще повезло, что у нас было укрытие от проливных дождей. У моего отца слабое здоровье, и я очень волновался за него. Некоторое время мы не мылись, у моих детей завелись вши, а питались мы главным образом рисом и чечевицей. По правде говоря, мы ни на минуту не могли полностью расслабиться, потому что от повторных толчков нас постоянно потряхивало.

В день после землетрясения мы были в шоке и только считали толчки. Первым сигналом приближающегося толчка становился лай собак; вспархивали птицы, затем кричали люди. В суматохе нам едва хватало присутствия духа оглядеться и удостовериться, что наши соседи, родственники и друзья в безопасности. Наутро я обошел территорию монастыря, убедился, что монахи в палатках устроились удобно, и оценил ущерб, нанесенный строениям.

Монахи были в шоке, но не пострадали, а вот наш монастырь, который строили мой дед, бабушка, дядя, отец и старшие монахи и ученики, получил серьезные повреждения. Смотреть на него было больно, но поскольку его построили в старинном стиле без железных балок, он выстоял и, как благородный старый мастер медитации, гордо возвышался среди обломков. Я вышел во двор, и тут один из самых юных наших монахов подошел ко мне и в слезах упал мне на руки. Его мать погибла под руинами дома в соседней деревне. Тут я очнулся и забыл даже думать о себе.

Никто не застрахован от такого несчастья, поэтому мы не стали ждать помощи, а взяли ситуацию в свои руки. Нужно было организовать помощь от монастыря всем пострадавшим. Мы с женой взяли это на себя и следующие два месяца почти непрерывно обеспечивали едой, лекарствами и кровом жителей ближайших деревень. Это было очень тяжело, ведь мы сами пережили землетрясение, но должны были находить в себе силы и присутствие духа, чтобы помогать нуждающимся.

Вспоминая то время, я вижу страдания, однако самые яркие мои впечатления, как ни странно, связаны с другим. Я помню мелочи: чувство юмора жены и как она дразнила меня, что соседний монастырь Шечен более организован, чем наш: утром после землетрясения монахи пришли и принесли горячий чай всем, кто расположился в лагере под открытым небом. Помню лица крестьян, когда мы раздали им брезент для навесов от дождя. Помню доброту и деликатность нашей группы монахов и монахинь – не только по отношению к людям, которым мы помогали, но и по отношению друг к другу. Но больше всего мне запомнилось тихое чувство удовлетворения от принадлежности к группе людей, которым удается хоть как-то сгладить разрушительный эффект катастрофы.

Время было нелегкое: мы пережили горе, фрустрацию и отчаяние. Но всегда находилось что-то положительное, то, что нужно и можно было сделать, а думать о другом стало некогда. Хотя я священнослужитель и помогать нуждающимся – моя работа, я никогда раньше не сталкивался с такой сложной задачей и не ощущал такую сильную мотивацию к действию. Все, кто оказался там со мной, были одновременно жертвами и благодетелями. Казалось, весь Непал тогда объединился и все жители страны помогали друг другу пережить еще один день. Вспоминая те дни, я понимаю, что это было время радости, хотя меня окружала трагедия. Я испытал огромное удовлетворение, потому что мог помочь оказавшимся в большой беде.