Юлия Гайнанова - Бутылка. Книга для тех, кто любит выпить

И еще мне вдруг захотелось узнать, почему пила мама. Ведь у нее было все, чтобы наслаждаться жизнью менее рискованными способами.

Прошли первые трезвые недели. Я никому не сказала, что не пью. И вот мое первое и довольно удивительное наблюдение: всем плевать. Я и раньше знала, что люди озабочены лишь собой, но степень их самоконцентрации меня поразила. Пока ты не объявил войну, никто не поднимет тревогу. Как в том ролике, где вас просят сосчитать белые квадратики, а потом задают совершенно другой вопрос, и вы не можете на него ответить, потому что считали идиотские белые квадратики. Вы все упустили!

Если бы я сказала друзьям: «Ребята, я решила целый год не пить», – и объяснила, что хочу наблюдать, почему мне нужен алкоголь… О, на меня бы обрушилась масса ненужных слов. Там было бы все: и сожаления, и напоминание о том, как весело нам было, и тотальное неверие в то, что я смогу. Может, этот горький коктейль разбавила бы пара слов робкой поддержки.

Поэтому я ничего никому не говорю. Все так же возбуждающе улыбаюсь и потираю руки при виде бутылки, разливаю по бокалам вино и даже заказываю выпивку в барах и ресторанах.

Может, я просто гений маскировки? Да, я подношу бокал ко рту. Я глотаю слюну, приладив жидкость к губам. Иногда, когда все отвернутся, мне удается перелить свою порцию подруге или в раковину.

Пока я ни разу не пожалела, что не выпила вместе со всеми. Пожалею ли я об этом хотя бы раз в этом году? Тут Юля из будущего, правящая рукопись, вставляет: «Нет».

Когда ты от чего-нибудь страдаешь в детстве, то потом ни в коем случае не будешь такое повторять. Ну, знаешь, как все мечтают, что вырастут и уж своим детям будут разрешать есть сколько угодно мороженого? Вот так же, только наоборот: не буду пить, не буду бить, не буду обзываться. Но вот я с ужасом ловлю себя на том, как из моего рта в детей летят гадости, точь-в-точь такие же, которые я слышала от мамы.

Каждый Новый год, сколько себя помню, я загадывала одно и то же: чтобы мама бросила пить. Если бы так случилось, моя жизнь превратилась бы в сказку, ну или, по крайней мере, в произведение без надрыва и драмы. Но так не происходило до моего восемнадцатилетия, когда она умерла.

Я училась в архитектурном. Сижу на лекции, а телефон непрерывно звонит. Брат сказал срочно ехать домой к родителям. Пока я мчалась по пустой дороге, ко мне подступала знакомая тошнотворная тревога. И знаешь, о чем я думала? Я думала, что мама либо напилась и сделала что-то ужасное, либо умерла. И первый вариант мне казался даже страшнее. Было мерзко от этих мыслей, будто их думает кто-то другой. А потом я посмотрела в глаза брату, когда он открыл дверь, и все поняла.

Поскольку в нашей семье пьющей считалась мать, никто в этом смысле как-то особенно не уделял внимания папе. А он тоже был не алкогольный промах. После трагедии он напивался, а я бесилась, потому что считала: это неуважение к маме, проигравшей алкоголю возможность находиться на бренной земле. Можно подумать, я сама тут же бросила пить. Нет, именно тогда я и начала проводить вечера с двумя-тремя бокалами регулярно, именно тогда начала напиваться по выходным с незавидным постоянством.

Когда мне было лет десять, я все рассказывала, как никогда-никогда не буду пить и курить. Тогда я любила смотреть передачи, где довольно подробно перечисляли все ужасные последствия вредных привычек. Но телевизор устрашил меня ненадолго, и «неуважение» к смерти мамы, которая умерла от алкоголя, я буду проявлять еще раз, еще раз, еще много-много раз.

Я не помню, когда в первый раз попробовала выпивку. Есть фотография, где мне лет семь, мы на даче у бабушки, в одной руке соленая рыбка, а вторая держит бутылку пива. Отпивала я из нее или то был постановочный кадр? Не знаю.

В десятом классе я перешла учиться из частной школы в лесу в городскую школу на Арбате, и вот там мы уже знатно прибухивали. Я ловила первые «вертолетики», когда сидишь на унитазе, тебя тошнит, голова кружится, а между прочим, удается еще и словить кайф. Во всяком случае, одноклассники убеждали, что это он и есть, кайф. Мы покупали водку, банку соленых огурцов и курочку гриль в киоске (с той поры ни разу не пробовала ее в фастфудном варианте), со всем этим добром шли в подъезды прогуливать уроки. То были славные времена, когда на каждой двери не стояли кодовые замки, а у подростков не спрашивали паспорт на кассе.

Кажется, я все же вспомнила свой первый осознанный раз. Дома у меня никого не было. Кстати, почему? Куда подевались сестра, мама и папа? Училась я классе в пятом-шестом, еще не в лесу. И собрались мы с подругой по такому случаю не абы куда, а на дискотеку. «Парк Авеню Диско» называлась. Девяносто девятый год, самое время оторваться.