Ирене Крекер: Мой путь к счастью. Записки из Германии

Сегодня мы с мужем приглашены на день рождения к другу в его семейное окружение. Я всегда с удовольствием провожу время с этими интеллигентными и интересными людьми.

Моё место за столом оказалось рядом с мамой именинника. Мы общались с ней в течение всего вечера. Я чувствовала её уважение и заботу обо мне: то салат подвинет поближе, то чайку подольёт, то конфетку положит. Мы говорили с ней об имениннике, об Урале, где он родился, о сибирской тайге, о здоровье, погоде, плате за квартиру, о государственном пособии…

Я не вступаю в разговор за столом. В последнее время стараюсь больше слушать, чем высказывать своё мнение. В разговоры мужчин вообще не вмешиваюсь. Они мыслят другими категориями и считают себя правыми почти во всех вопросах бытия. У них вообще отличающаяся от нас, женщин, логика мышления.

Мне было хорошо и уютно у наших друзей. Жена хозяина принесла и прокомментировала фотографии, сделанные в России, на Урале, во время летнего отпуска. Хозяин испытывал в большой степени чувство ностальгии. Это очень непросто вернуться на Родину на пару недель и снова расстаться с ней, чтобы, может быть, никогда больше не вернуться обратно. Знаю по себе, когда приходит это чувство тоски по Родине, его нужно сразу изгонять, давить в зародыше, иначе оно тебя давить будет с двойной силой ещё сильнее в течение всей последующей жизни. А там недалеко и до депрессии, суицида.

В конце вечера на какое-то время ушла в свои мысли, расслабилась, по-прежнему не принимая участие в общем разговоре. Это не прошло незамеченным. Время было позднее. Мы уже начали прощаться с хозяевами, и вдруг брат жены именинника задал несколько вопросов, которые не оставили меня равнодушной, затронули за живое.

Первый вопрос касался чувств собственника после приобретения дома в частную собственность: почувствовали ли мы, что что-нибудь в нас самих изменилось? На этот вопрос мы с мужем ответили отрицательно. Следующий относился к моей новой профессии, полученной в новой жизни: испытываю ли я особое удовлетворение от нового рода деятельности? Положительно я не смогла на него сразу ответить.

Потом был задан, как мне показалось, главный вопрос, интересующий собеседника: что же тогда со мной за год произошло, что оказало влияние на изменение моей личности? Без всякой взаимосвязи с предыдущими вопросами знакомый пытался вслух разобраться во мне, проанализировать моё поведение в течение вечера в сравнении с тем, какой он меня знал в предыдущие годы.

Сегодня я была в его глазах человеком, поднявшимся над бытом, для которого не представляет интереса всё, о чём здесь говорилось. Я слушала других, по его словам, так, как будто всё давно знаю, и всё, о чём присутствующие здесь говорят, кажется мне ничтожным и даже больше – чересчур земным. Он пытался понять, что же я такое знаю, чего другие не знают?

Это был первый человек в моей жизни, который вообще попытался меня проанализировать, понять или разгадать. Частично ему это удалось. Он только не смог сделать правильный вывод, найти ответ на свой главный вопрос. Я его пока тоже, к сожалению, сделать не могу…

Сегодня работала во вторую смену. Пришла домой уставшая, вымотанная психически и физически, но ещё способная к написанию этих строк, к анализу увиденного и услышанного.

Большую тревогу вызывает у нас в отделении один новый пациент. Он смертельно болен. Оперативным путём у него была удалена злокачественная опухоль, но возникли осложнения. Больной находится между жизнью и смертью. Мы, обслуживающий персонал, не чувствуем этой боли, но по выражению его лица, по проводимым процедурам и названиям медикаментов понимаем, что человек глубоко страдает.

Эти страдания находят отклик в моей душе. Я не знаю, какими словами его успокоить, и стоит ли в этом случае искать слова успокоения. Сейчас для него уже не имеет значения, как и что ему говорят, главное, что кто-то находится рядом. Я просто смотрю в глаза этому сорокадевятилетнему мужчине, жму ему руку, читаю, написанные его рукой на маленькой доске слова: «…капли… больно… не закрывайте двери… не могу дышать… помогите…»

В моей новой профессии главное, чтобы ты сумел почувствовать ту границу, где ты должен остановиться в сопереживании, иначе не выдержишь. Ты ведь не камень, ты не можешь выдержать больше того, чем тебе отпущено… Ты должен сам найти, вернее, определить свой предел возможностей, не должен перешагивать через невидимую черту.